Оригинал взят у ![]()
slawademinв Подтаявшая Совдепия и братья-фантомасы![]()
Впечатления о фильме «Однажды в Ростове»
«Я умудрился появиться на свет в интересное время и в необычной стране. Время было переходное в прямом и в переносном смысле этого слова – от зимы к лету, от сталинской диктатуры к хрущёвской оттепели. Время первых атомных бомб и первых космических кораблей, когда все пели о том, что «на Марсе скоро будут яблони цвести». Это произошло рано утром 15 апреля 1960 года, за полгода до того, как Хрущёв стал стучать ботинком в зале заседаний ООН и за год до полёта Гагарина в космос. В это время Сталин ещё лежал в мавзолее на Красной площади, а вынесли его потом, когда двум кровожадным зверям стало тесно в одной берлоге. Страна, в которой мне «повезло» родиться, была чем- то похожа на Великую Российскую Империю, но только похожа. На самом деле, это была совсем другая нерусская инородная антихристианская империя, в которой царили ложь и насилие. Она лежала в руинах и нищете, затянутая от Прибалтики до Камчатки колючей проволокой. Называлась эта странаСССР или просто Совдепия. Впрочем, некоторые руские эмигранты называли её более определённо советской Хазарией. Огромная территория бывшей России, оккупированная иудами-большевиками, была осквернена и превращена в гигантскую лагерную зону, к которой примыкали (вовсе не по доброй воле) многие другие страны Востока и Запада. Придатками СССР были такие государства, как Монголия, Корея, Вьетнам (на Востоке), а также половина стран Восточной Европы (на Западе), захваченные Сталиным после войны, которые фактически входили в эту лагерную зону, называвшуюся «соцлагерем». Уже давно отгремели пушки Великой Мировой войны, но отголоски её ещё долго тревожили тишину (до 1970-ых). Они были слышны на судебных процессах, где продолжали приговаривать к «вышке» так называемых «военных преступников», нацистов, полицаев и бойцов сопротивления («лесных братьев»), они слышались и в пропаганде в травле франкистской Испании, монархической Греции и расистской ЮАР. После крушения Третьего рейха наш народ был назван народом-победителем, который дошёл до Берлина и освободил мiр от «коричневой чумы». Правда, почему-то этот народ влачил жалкое существование и в глубине души не верил бравурным маршам и совецкой демагогии. Многие тайно недолюбливали коммунистическую власть и победивший интернациональный социализм, видя в нём нечто инородное, наносное, искусственное, рабовладельческое, что иногда и вырывалось наружу. Я имею в виду бунты во время хрущевской оттепели, которые происходили в первые годы моей жизни. В 1961-ом в Краснодаре, Муроме, Александрове, Бийске и в 1962-ом в Новочеркасске, где народ впервые за годы большевицкой оккупации явно попытался проявить своё недовольство, и за это подвергся массовому расстрелу.
![]()
slawademinв Подтаявшая Совдепия и братья-фантомасы
Впечатления о фильме «Однажды в Ростове»
«Я умудрился появиться на свет в интересное время и в необычной стране. Время было переходное в прямом и в переносном смысле этого слова – от зимы к лету, от сталинской диктатуры к хрущёвской оттепели. Время первых атомных бомб и первых космических кораблей, когда все пели о том, что «на Марсе скоро будут яблони цвести». Это произошло рано утром 15 апреля 1960 года, за полгода до того, как Хрущёв стал стучать ботинком в зале заседаний ООН и за год до полёта Гагарина в космос. В это время Сталин ещё лежал в мавзолее на Красной площади, а вынесли его потом, когда двум кровожадным зверям стало тесно в одной берлоге. Страна, в которой мне «повезло» родиться, была чем- то похожа на Великую Российскую Империю, но только похожа. На самом деле, это была совсем другая нерусская инородная антихристианская империя, в которой царили ложь и насилие. Она лежала в руинах и нищете, затянутая от Прибалтики до Камчатки колючей проволокой. Называлась эта странаСССР или просто Совдепия. Впрочем, некоторые руские эмигранты называли её более определённо советской Хазарией. Огромная территория бывшей России, оккупированная иудами-большевиками, была осквернена и превращена в гигантскую лагерную зону, к которой примыкали (вовсе не по доброй воле) многие другие страны Востока и Запада. Придатками СССР были такие государства, как Монголия, Корея, Вьетнам (на Востоке), а также половина стран Восточной Европы (на Западе), захваченные Сталиным после войны, которые фактически входили в эту лагерную зону, называвшуюся «соцлагерем». Уже давно отгремели пушки Великой Мировой войны, но отголоски её ещё долго тревожили тишину (до 1970-ых). Они были слышны на судебных процессах, где продолжали приговаривать к «вышке» так называемых «военных преступников», нацистов, полицаев и бойцов сопротивления («лесных братьев»), они слышались и в пропаганде в травле франкистской Испании, монархической Греции и расистской ЮАР. После крушения Третьего рейха наш народ был назван народом-победителем, который дошёл до Берлина и освободил мiр от «коричневой чумы». Правда, почему-то этот народ влачил жалкое существование и в глубине души не верил бравурным маршам и совецкой демагогии. Многие тайно недолюбливали коммунистическую власть и победивший интернациональный социализм, видя в нём нечто инородное, наносное, искусственное, рабовладельческое, что иногда и вырывалось наружу. Я имею в виду бунты во время хрущевской оттепели, которые происходили в первые годы моей жизни. В 1961-ом в Краснодаре, Муроме, Александрове, Бийске и в 1962-ом в Новочеркасске, где народ впервые за годы большевицкой оккупации явно попытался проявить своё недовольство, и за это подвергся массовому расстрелу.
Впрочем, обо всём этом, как и о многом другом, например, о чекистах, репрессиях, преследованиях и гонениях инакомыслящих, о диссидентах, об истинно-православных христианах и руских патриотах, сидевших в тюрьмах и концлагерях, я ещё не знал, пребывая в розовом цвете беззаботного безоблачного детства. Шестидесятые годы были для меня, пожалуй, самым прекрасным временем моей жизни».
Так начинается автобиографический роман «Мои этапы», который я написал в 2005-2007 годах, но известный лишь узкому кругу моих друзей и коллег, поскольку вышел он весьма мизерным тиражом. Я невольно вспомнил эти строки, посмотрев многосерийный фильм «Однажды в Ростове», вышедший в апреле сего 2015 года на экраны ЦТ, и напомнивший мне моё детство, окружающих меня людей и всё то, что было свойственно совецкой зоне, в которой прошла вся моя 55-летняя жизнь, почти сорок лет которой я посвятил кинематографу. В последнее время вышло несколько фильмов, посвящённых именно этой поре – 1960-ым. Самые запоминающиеся из них «Оттепель» и «Фарца», которые понравились мне и вызвали ностальгические чувства. Но не один из них не воздействовал на меня так сильно, как этот фильм, снятый, как оказалось, несколько лет назад и лежавший на полке по вполне объяснимым причинам. Удивительно, что оккупационные власти РФ разрешили его показать да ещё по Первому каналу.
Иногда, когда мне приходиться в социальных сетях спорить с бывшими друзьями или коллегами, с людьми моего или старшего поколения, с которыми я после аннексии Крыма и войны на Донбассе оказался по разные стороны баррикад, потому что они так и не поняли, где родились, я называю эту страну Совдепией-уродиной. Что вызывает неприятие и даже гнев с их стороны. Приведу лишь один, но довольно показательный свежий диалог на Фейсбуке, который о многом говорит:
Антон: А лучше Родину ху…ми крыть в каждом посте?
Вячеслав: Это твоя родина, а не моя. Я руский христианин, а не совецкая нехристь. Для меня ваша РФ уродина и кроме ху…в она ничего не заслуживает, а мою родину Святую Русь распяли ещё в 1917-ом.
А: Ты ненамного раньше меня родился на этой земле. Не надо себе приписывать того, что не было в твоей истории. Тебе нравится быть клоуном среди казачьих потешных войск, внезапные атаманы которые вдруг навешали себе на грудь кучу незаслуженных крестов? На грудь вешаются награды БОЕВЫЕ, а не придуманные. Хочешь проскакать на белом коне со своей конницей по Красной площади, со всеми рисованными атаманами, увешанными альтернативной и придуманной геральдикой на груди? Слава, что ты несёшь? Что ты пытаешься донести? Вернуть Россию в смутное время и начать разборки заново? Позвольте спросить – а кто вы такие, чтобы это делать? «Казаки»? Вы – клоуны. Такие же, как и Ярош. Лично проволоку натяну под коленки лошадям...
В: Я никакого отношения к ряженому козлячеству не имею. А на счёт того, что родились мы не в России, а в Совке – это наша беда, а не наша вина. А родину каждый сам себе выбирает, хотя и считается, что её не выбирают. Я давно сделал свой выбор – моя родина Русь, которую у меня отняли до моего рождения, ты сделал свой – твоя родина Совок. Кстати, насчёт новых разборок. Всё новое – хорошо забытое старое. Эти разборки, равно как и смута длятся почти сотню лет, аж с 1917 года с переменной активностью. Пока ваша взяла, но ещё не известно, чья возьмёт в дальнейшем.
А: Слава, мы оба родились в Великой стране. Просто у каждого она своя.
В: Вот именно! Твоя страна великих пятилеток и космических достижений, а моя страна славы Божией и Правды Царствия Вышнего. Впрочем, тебе эти достижения, скорее всего не известны.
А: Я горжусь другими достижениями, которые тоже были просраны в конце 1980-ых.
В: Ты гордишься тем, чем стоило бы стыдится. Впрочем, говорить об этом безсмысленно. Гордись тем, что считаешь великим достижением своей родины, а мне оставь то, что я считаю своим достижением!
А: Ты предлагаешь мне стыдиться Гагарина, Туполева, Ильюшина, Курчатова, Королёва? Стыдиться Ветеранов Великой Отечественной?
В: Пустой разговор глухого со слепым. Великая отечественная была в 1812-ом, а то, что вы называете ВОВ – это выдранный эпизод из Второй Мировой. Ты гордишься совецкими ветеранами, а я рускими, которые с вашими совками воевали. И хватит на этом.
Для чего я привёл этот диалог? Для наглядности. Дело в том, что в фильме «Однажды в Ростове», даже те, кто недоволен Совдепией, не только несчастные, доведённые до отчаяния работяги, которые шли протестовать с портретами Ленина к зданию райкома и были убиты на площади или расстреляны в застенках КГБ, но и оппозиционно-настроенные интеллигенты и даже подвергнутые репрессиям московские диссиденты (одни в большей другие в меньшей степени), давно перестали быть рускими, считая своей родиной Совдепию, а не Русь. К сожалению, это действительно так, авторы фильма не ошиблись. Более того, и нынешние граждане постсовецкой РФ в подавляющем большинстве такие же совецкие люди, как все герои этого фильма. Подтверждением тому служат более 85% населения, страдающего рашизмом головного мозга, ибо оно продолжает поддерживать свою великую родину Хазароссию (СССР-РФ), с гордостью вспоминая победу и Сталина, выступая за Путина, за Крым, за Донбасс, как и прежде с красными флагами, с портретами кремляди и с криками «ура!» То есть мне интересен не только феномен этого нестандартного фильма К. Худякова, который напомнил мне похожий по антисовецкой направленности фильм А. Рогожкина «Чекист», снятый вначале 1990-ых и быстро забытый всеми, но ещё и менталитет нашего стандартного зрителя, который смотрит подобные фильмы с полным непониманием, чувствуя себя как-то неуютно. Жестокая правда выбивает его из колеи потому, что наш зритель насквозь пропитан шовинистическим угаром и советчиной, как бомж пропахший перегаром, помойкой и другими зловониями.
Как я уже сказал этот фильм, у которого есть свои киношные недостатки, о которых не хотелось бы сейчас говорить, некоторое пролежал на полке. В производстве он находился в 2009-2011 гг., а выпущен в 2012-ом. По всей видимости, власти РФ какое-то время опасались демонстрировать его на экранах страны, думая, что россиянцы могут повторить нечто подобное. Но россиянцы давно перестали быть людьми, способными на бунт и восстание, превратившись в послушное безвольное стадо колорадов. Особенно сильно это проявилось после событий последнего года, когда оккупанты убедились, что более 85% рабов верны им как собаки. Тогда и решили позволить критику своих отцов коммунистов-ленинцев с либеральных позиций. Эта запоздалость сразу бросается в глаза, поскольку одну из главных ролей сыграл ныне уже покойный украинский талантливейший актёр Богдан Ступка, как всегда гениально сыгравший не только вольного казака Тараса Бульбу, но и народного вождя восставших совецких рабов. Это его последняя работа в кино, которую он одолел, будучи уже тяжело больным. Впрочем, Ступка успел-таки посмотреть этот фильм, в том же 2012 году вышедший на экраны Украины, которая уже тогда сильно отличалась от закостеневшей в большевизме РФ. Если бы этот актёр дожил до наших дней, то наверняка выступил бы в защиту своей малой родины Украины, так же, как поступили многие порядочные не до конца зомбированные деятели искусств разных национальностей и стран постсовецкого пространства. Но тогда этот фильм, скорее всего, так и не вышел бы на экраны РФ и многие россиянцы так и не смогли бы узнать о том, что на их любимой родине в СССР чекисты, менты и другие цепные псы кремляди не только тайно, но и явно среди бела дня могли убивать своих же сограждан, преданных идеалам коммунизма и советизма.
Сначала мне показалось, что авторы фильма в погоне за детективной зрелищностью как-то искусственно соединили два сюжета, никак не связанных друг с другом ни по времени, ни по смыслу. Перед нами две реальные, но абсолютно разные истории, одна линия трагическая социально-идеологическая – судьба семьи Полетаевых (помимо Б. Ступки, сыгравшего отца семейства, очень хорошо его дочь сыграла актриса-дебютантка Екатерина Олькина), невольно попавшей в маховик сатанинской системы совецкой госбезопасности. Таких семей было много в те дни, но авторы ограничились одной, сделав её собирательным образом всех пострадавших семей. Другая линия криминально-детективная – это судьба семьи вернее братьев Толстопятовых (в исполнении В. Вдовиченкова и В. Ракова), бросивших вызов совецкой системе вообще и правоохранительной системе Совдепии в частности. Если события в Новочеркасске относятся к началу 1960-ых, то пресловутая «банда фантомасов» орудовала в соседнем городе Ростове-на-Дону в конце 1960-ых – вначале 1970-ых. Продюсер фильма и исполнитель главной роли майора Колесникова Сергей Жигунов, который изобразил «порядочного чекиста» (хотя о какой порядочности слуг сатаны, подавлявших бунт может идти речь), родился и вырос в Ростове. Обе истории он знал не понаслышке от отца и сокурсников из Новочеркасска. Именно Жигунов являлся инициатором и создателем фильма «Однажды в Ростове», в котором и решил соединить обе линии.
И только потом я понял, что эти линии, органично дополняют друг друга, более ярко демонстрируя времена хрущёвской оттепели, которая всегда воспринималась людьми однобоко, прежде всего по фильмам и песням того времени. Весьма удачно, на мой взгляд, придумали сценаристы, сделавшие братьев Толстопятовых работниками кинотеатра. Хотя это и не соответствует действительности. Настоящие бандиты работали на одном из Ростовских заводов, к тому же вожак банды Вячеслав Толстопятов не был участником событий в Новочеркасске, поскольку в это время отбывал срок за изготовление фальшивых купюр. Но в данном случае эти неточности простительны. Как иначе зритель смог бы погрузится в атмосферу тех дней, когда в реальности царила нищета, слышались стоны и текла кровь, а в иллюзорном мiре всё было наполнено несказанным счастьем. В это время юный Никита Михалков строил метро и гулял по улицам совецкой столицы («Я шагаю по Москве»), юная Анастасия Вертинская восторгалась парусами и Василием Лановым («Алые паруса»), молодой Николай Рыбников влюблялся в повариху Надежду Румянцеву («Девчата»), молодая Лариса Голубкина щеголяла в гусарском мундире и распевала песни («Гусарская баллада»). Да и многие другие получившие известность совецкие актёры в то время радовали совецких зрителей, пропагандируя «светлое будущее» и прелести совецкого рая. Так Александр Демьяненко не только веселил публику похождениями Шурика («Операция Ы», «Кавказская пленница»), но и разоблачал врагов народа («Государственный преступник»), а также работал на стройках коммунизма, возводя линии электропередач («Карьера Димы Горина»). То же самое делали другие актёры – Евгений Леонов («Полосатый рейс», «Тридцать три», «Зигзаг удачи») и смешная троица с Георгием Вициным, Евгением Моргуновым и Юрием Никулиным, близкие и понятные простым людям своим нетрезвым и незаконным образом жизни. Не потому ли братья Толстопятовы так быстро смогли сколотить банду из обычных работяг, которые плевать хотели на все совецкие законы, бухая от тоски, воруя всё, что попадало под руку и мечтая о мешках с деньгами?! А в кинохронике тех лет, которую в обязательном порядке крутили перед каждым фильмом, зрители видели не менее красочные чёрно-белые картинки. На экране демонстрировались достижения народного хозяйства, стройки, заводы, поля, возводились пятиэтажки и московские высотки, выступали лидеры партии и правительства, герои соцтруда, покорители космоса, улыбались труженики села и счастливые мамы с детьми, кормящими голубей. Эту идиллию на протяжении всех серий прекрасно дополняют многочисленные песенки из кинофильмов тех лет, которые прекрасно исполняет актриса Алёна Бабенко, сыгравшая роль подельницы- любовницы братьев Толстопятовых. Конечно, реально такой женщины не существовало, однако без неё многое было бы потеряно в фильме. Её роль дополняет сюжет, органично вписываясь в совецкий мiр иллюзий и кровавой войны с режимом. Эти песенки «Белый пароход», «Старый клён», «Чёрный кот» и многие другие, знакомые с детства, даже у меня иногда вызывают ностальгию и умиление, что уж говорить про остальных совецких патриотов, которые не представляют себе жизни без этого «культурного наследия» Совдепии.
Все кремляди, чекисты, прокуроры, опера, судьи, врачи-убийцы, стукачи-комсомольцы и прочая совецкая сволочь, знакомая мне по собственному антисовецкому опыту, показаны в фильме достаточно правдоподобно, хотя авторами и предприняты попытки хоть как-то очеловечить некоторых из них. Разве можно очеловечить демоническую машину подавления и всех, кто в ней находится? Впрочем, вполне допускаю, что не все слуги сатанинского оккупационного режима СССР были ублюдками, законченными негодяями, садистами и насильниками. Иногда встречались и такие, как Виктор Орехов, который был чекистом, а стал диссидентом. Можно вспомнить Александра Солженицына и Льва Копелева, которые выделялись среди победителей-красноармейцев, насиловавших немок в оккупированной Германии. В этом контексте весьма интересной в фильме выглядит судьба бывшего чекиста-пьяницы Форманюка в исполнении Сергея Тарамаева, неожиданно прозревшего и ставшего христианином да не каким-нибудь обычным прихожанином официально признанной чекистами МП, а именно гонимым «сектантом» чуть ли не катакомбником ИПХ. Вряд ли такой персонаж существовал на самом деле, но именно он, на мой взгляд, выглядит интереснее всего на фоне всеобщего советизма. Это единственный из всех героев фильма, которого смело можно назвать врагом коммунистического режима, не вписывающимся в инородно-богоборческую систему Совдепии. Сразу вспоминаются замаскировавшиеся враги совецкой власти из фильма «Тени исчезают в полночь», но те были изначально с дореволюционной поры рускими потому и вели борьбу с нехристями, безбожниками и богоборцами, а этот был изначально совецкой нехристью и нерусью, но вдруг стал руским христианином. Не тоже ли самое произошло с нами, кто родился и вырос в Совдепии, но рано или поздно вспомнил о своих предках, о своих корнях, вспомнил православную мать-родину и восстал против чужебесия и мачехи-уродины?! Жаль, что этому весьма интересному персонажу авторы фильма предали неестественный искусственно-нарочитый вид какого-то жалкого безобидного сектанта-непротивленца, вместо того, чтобы сделать его воинственным христианином и обличителем коммунизма как сатанинской религии.
Интересно показана в фильме и группа диссидентов – профессура, писатели и художники как всегда евреи или иные инородцы, которые согласно совецким стереотипам тесно связанны, мол, с «заокеанскими хозяевами», только и мечтающими о том, как бы насолить коммунистам, приобрести и опубликовать чего-нибудь запрещённое, враждебное, антисовецкое. Эти вымышленные персонажи чем-то похожи на известных правозащитников, которые с фигой в кармане боролись с властью на своих кухнях (с некоторыми я был знаком вначале 1980-ых), но подобных закордонных кураторов и доброхотов не было в принципе, поскольку из-за океана изначально курировался только большевизм. Именно ему прежде всего и оказывалась помощь в борьбе с европейским сопротивлением вообще и с белогвардейско-фашистским руским сопротивлением в частности, пока Сталин не вышел из под контроля, почувствовав себя победителем, который стал тянуть одеяло на себя. Вся либерально-демократическая оппозиция жалкая и ничтожная по своей сути, всегда плавала между небом и землёй, поскольку выбранный ими третий путь «между Сталиным и Гитлером» вёл в никуда. Антисовецкая интеллигенция всегда представляла собой плоть от плоти богоборческой Совдепии. Практически все диссиденты-правдолюбцы, собиравшиеся в те годы на Маяковке, попадавшие за решётку за самиздат, устраивавшие бульдозерные выставки и даже выходившие с антивоенными плакатами на Красную площадь, были обратной стороной совецкой медали. Кому не удалось бежать из этой страны рано или поздно становились её составной частью либо в андеграунде, либо в числе патриотов. Но только не русских, ибо руское массовое сопротивление к тому времени было почти уничтожено (вспомним послевоенные публичные казни коллаборационистов и охоту КГБ на пособников фашизма) или загнано в глубокое подполье. Разумеется, в отличие от показанных в фильме сытых рож чекистов и заслуженных совков с орденами и колодками, которые на суде в Новочеркасске аплодировали смертному приговору, вынесенному восставшим рабочим, диссиденты вызывают некоторые симпатии, однако воспринимать их серьёзно всё равно не приходится. Они такие же несчастные совецкие рабы, как и взбунтовавшиеся рабочие Новочеркасска, пострадавшие в мясорубке 1 июня 1962 года. Известно, что тогда на площади погибло около 30 человек, около 100 было раненых, в последствие несколько сот человек арестовано и осуждено, из них 7 активистов приговорены к расстрелу и более ста получили огромные сроки от 10 до 15 лет. Об этом стало известно от непосредственных участников событий, например, осуждённого и прошедшего все круги ада в ГУЛАГе Петра Сиуды, ныне покойного вернее убитого в середине 1990-ых за то, что после отсидки он лично взялся за расследование событий в Новочеркасске, рассказывая подробности в неформальной печати. Ему так же могли вынести смертный приговор, но оказалось, что мать Сиуды, жена старого большевика, знала Микояна (непосредственного организатора расстрела в Новочеркасске) и написала ему письмо. В итоге ему дали достаточно увесистый срок, но выпустили после снятия Хрущева через какое-то время, как и других участников событий, а в 1992 году даже реабилитировали. Благодаря ему и другим участникам бунта мы знаем правду, тогда как архивы КГБ-ФСБ до сих пор не рассекречены, более того, документы, касающиеся этого времени потихоньку стали исчезать. Не смотря на это, власти РФ поставили памятники и памятные знаки, к которым нынешние главари Кремля, бывшие чекисты, у которых руки по локоть в крови, стали возлагать цветы. В какой ещё стране мiра можно встретить подобный цинизм? Всё это было бы смешно, если бы не было так грустно.
Более занимательными выглядят экранные «братья-фантомасы», которым в фильме отведено намного больше времени, чем жертвам расстрела, и которые изображены авторами неоднозначно. С одной стороны это хладнокровные душегубы, которые без разбора направо и налево мочат простых граждан и ментов, хотя в реальности на совести банды Толстопятовых согласно приговору 1975 года было только три убитых и три раненых инкассатора и кассира. С другой стороны – это заботливые дети тяжело болящей прикованной к постели матери, которую они кормят как ребёнка. Это любящие мужики, справедливые и дружные между собой братья и верные друзья, чуть-чуть не дотягивающие до идейных борцов с существующим режимом таких, как «лесные братья» Украины и Прибалтики, которые в те годы ещё встречались иногда на пути совецкой власти.
«Банда фантомасов была уникальным явлением, – говорит автор криминальных романов Даниил Корецкий. – Во-первых, в те времена, квалификация преступлений во многом определялась советской идеологией, и понятие бандитизма – особо опасного государственного преступления, ассоциировалось с конными налётами махновцев, «зеленых», «малиновых» и иных отморозков, на беззащитное село, поджогом сельсовета, расправой с коммунистами и иными действиями против власти. Поэтому количество дел, возбуждённых по статье «бандитизм», исчислялось единицами, чаще возбуждали дела по смежной статье «разбой», которая была лишена политической окраски. На весь СССР за десятки лет регистрировалась пара-тройка случаев официально признанного бандитизма. Но действия братьев Толстопятовых, Горшкова и Самасюка были зарегистрированы именно как бандитизм, ибо они отличались исключительной дерзостью: в те годы открытые нападения на сберкассы, инкассаторов, магазины, совершаемые средь бела дня, при большом скоплении народа, являлись большой редкостью. Тем более что нападающие были вооружены револьверами, автоматами и гранатами, что тоже в те спокойные времена считалось из ряда вон выходящим фактом».
Про братьев Толстопятовых совецкий народ слагал легенды, как когда-то песни про вольных казаков Степана Разина. Люди видели в них не банальных воров и грабителей, а свободолюбивых народных мстителей, которые таким вот образом наносили удар по совецкой власти, мстя за пролитую кровь в Новочеркасске. Их истории вошли в фольклор, причём не только в Ростове-на-Дону, но и по всей стране. Больше всего люди ценили в них то, что они были такими же как они простыми работягами, которые осмелились бросить вызов коммунистической власти. Их высоко ценили не только за смелость, дерзость и свободолюбие, но и за изобретательность, ум и золотые руки. Братья трудились на обычном заводе, где тайно смогли изготовить для себя целый арсенал стрелкового оружия уникальной конструкции (в том числе автоматы), а так же бронежилеты и гранаты. Мало того, народная молва приписывала им даже изготовление вертолёта собственной конструкции. К осени 1972 года они создали свой собственный самый знаменитый «гангстерский» автомат, стрелявший девятимиллиметровыми шариками, который с трёх метров пробивал железнодорожный рельс. Где-нибудь на Западе таким умельцам цены бы не было, и грабителями они наверняка не стали бы, поскольку изобретатели там всегда ценились высоко. Но на совецкой родине за подобный «криминальный талант» им ничего кроме стенки не светило.
Почти пять лет с октября 1968 по июнь 1973 года «банда фантомасов» (это название они получили потому, что впервые стали использовать чулки для маскировки), держали Ростов-на-Дону и его окрестности в напряжении. На счету налётчиков было четырнадцать вооруженных ограблений, но не граждан, а госучреждений, предприятий и магазинов, т.е. их жертвами становились только инкассаторы и кассиры. Фактически деятельность банды квалифицировалась как необъявленная война с Совдепией, которую отчасти можно сравнить с народным сопротивлением 1920-1930-1940-ых годов, когда антоновские мужики, махновцы, каминцы, бандеровцы, власовцы и «лесные братья» не давали покоя чекистам, ментам и партработникам.
Бывший участковый инспектор Е. Кубышта, участвовавший в задержании банды «фантомасов» говорит: «Уникальность Толстопятовых в том, что чуть ли не впервые за послевоенные годы в Союзе была применена статья «бандитизм». В стране расцветающего социализма считалось, что последние банды уже разгромлены. И что классовых, как и всяких иных корней, бандитизм в стране не имел... Тогда никак не могли принять решение, какую статью применить для этого уголовного дела, ждали команды сверху».
Зададимся вопросом, могли или нет «братья-фантомасы» превратиться в настоящих антисовецких подпольщиков подобно, например, Приморским партизанам, которые летом 2010-го повергли в шок оккупационные власти РФ, бросивших на подавление этой боевой группы из шести человек помимо ментов и отрядов спецназа армейские части с бронетехникой и авиацией? Нет, и не стоит их идеализировать, представляя как неких вольных казаков-разбойников. Они не были таковыми и не могли быть в принципе. Семья Толстопятовых была типичной «совецкой ячейкой общества». До войны они жили в Брянской области, но бежали от туда после того, как их отца, служившего в милиции, убили при исполнении служебных обязанностей вначале войны. Кто убил? Скорее всего руские патриоты, которым была ненавистна Совдепия и её цепные псы – менты и чекисты, и которые уже в ноябре 1941-го создали на Брянщине свою собственную независимую рускую республику, известную нам под названием Локотский округ. Младший Вячеслав Толстопятов по малолетству избежал службы в армии, а вот старший брат Владимир успел-таки повоевать за победу сатанинской кремляди и даже получить медаль «за освобождение Кёнигсберга».
Не могли «фантомасы» стать героями народно-освободительного движения, как ни крути, поскольку были плотью от плоти своей родины Совдепии. Так же как рабочие Новочеркасска, многие из которых были членами КПСС, в принципе не могли построить баррикады и добиться свержения совецкой власти, поскольку признавали эту власть своей народной, родной, ожидая от коммунистов-нелюдей понимания, послабления и снисхождения. Не портреты Ленина нужно было нести им над своими головами, а валить истуканы этого поганого краснопёрого идола, тогда быть может история развивалась бы по-другому. Впрочем, каждому овощу как и каждому Майдану своё время. Новые поколения, свободные от лжи и страха сегодня творят новую историю, возобновив руско-совецкую войну, но пока только на Украине. А в Хазароссии (РФ) смотрят кино, причём более 85% зрителей продолжают пребывать во лжи. Хочется надеяться, что кто-то из их числа, посмотрев фильм «Однажды в Ростове» вдруг прозреет, опамятуется и начнёт, наконец, освобождаться от советчины, выдавливая из себя раба. Тогда этот фильм можно считать состоявшимся, хотя и без того он уже стал особым явлением в постсовецком пространстве, правдой, которая на фоне лживой кинопропаганды, например, ретро-фильмов о войне, не сходящих с экранов, светится словно драгоценный камень в куче мусора.
Так начинается автобиографический роман «Мои этапы», который я написал в 2005-2007 годах, но известный лишь узкому кругу моих друзей и коллег, поскольку вышел он весьма мизерным тиражом. Я невольно вспомнил эти строки, посмотрев многосерийный фильм «Однажды в Ростове», вышедший в апреле сего 2015 года на экраны ЦТ, и напомнивший мне моё детство, окружающих меня людей и всё то, что было свойственно совецкой зоне, в которой прошла вся моя 55-летняя жизнь, почти сорок лет которой я посвятил кинематографу. В последнее время вышло несколько фильмов, посвящённых именно этой поре – 1960-ым. Самые запоминающиеся из них «Оттепель» и «Фарца», которые понравились мне и вызвали ностальгические чувства. Но не один из них не воздействовал на меня так сильно, как этот фильм, снятый, как оказалось, несколько лет назад и лежавший на полке по вполне объяснимым причинам. Удивительно, что оккупационные власти РФ разрешили его показать да ещё по Первому каналу.
Иногда, когда мне приходиться в социальных сетях спорить с бывшими друзьями или коллегами, с людьми моего или старшего поколения, с которыми я после аннексии Крыма и войны на Донбассе оказался по разные стороны баррикад, потому что они так и не поняли, где родились, я называю эту страну Совдепией-уродиной. Что вызывает неприятие и даже гнев с их стороны. Приведу лишь один, но довольно показательный свежий диалог на Фейсбуке, который о многом говорит:
Антон: А лучше Родину ху…ми крыть в каждом посте?
Вячеслав: Это твоя родина, а не моя. Я руский христианин, а не совецкая нехристь. Для меня ваша РФ уродина и кроме ху…в она ничего не заслуживает, а мою родину Святую Русь распяли ещё в 1917-ом.
А: Ты ненамного раньше меня родился на этой земле. Не надо себе приписывать того, что не было в твоей истории. Тебе нравится быть клоуном среди казачьих потешных войск, внезапные атаманы которые вдруг навешали себе на грудь кучу незаслуженных крестов? На грудь вешаются награды БОЕВЫЕ, а не придуманные. Хочешь проскакать на белом коне со своей конницей по Красной площади, со всеми рисованными атаманами, увешанными альтернативной и придуманной геральдикой на груди? Слава, что ты несёшь? Что ты пытаешься донести? Вернуть Россию в смутное время и начать разборки заново? Позвольте спросить – а кто вы такие, чтобы это делать? «Казаки»? Вы – клоуны. Такие же, как и Ярош. Лично проволоку натяну под коленки лошадям...
В: Я никакого отношения к ряженому козлячеству не имею. А на счёт того, что родились мы не в России, а в Совке – это наша беда, а не наша вина. А родину каждый сам себе выбирает, хотя и считается, что её не выбирают. Я давно сделал свой выбор – моя родина Русь, которую у меня отняли до моего рождения, ты сделал свой – твоя родина Совок. Кстати, насчёт новых разборок. Всё новое – хорошо забытое старое. Эти разборки, равно как и смута длятся почти сотню лет, аж с 1917 года с переменной активностью. Пока ваша взяла, но ещё не известно, чья возьмёт в дальнейшем.
А: Слава, мы оба родились в Великой стране. Просто у каждого она своя.
В: Вот именно! Твоя страна великих пятилеток и космических достижений, а моя страна славы Божией и Правды Царствия Вышнего. Впрочем, тебе эти достижения, скорее всего не известны.
А: Я горжусь другими достижениями, которые тоже были просраны в конце 1980-ых.
В: Ты гордишься тем, чем стоило бы стыдится. Впрочем, говорить об этом безсмысленно. Гордись тем, что считаешь великим достижением своей родины, а мне оставь то, что я считаю своим достижением!
А: Ты предлагаешь мне стыдиться Гагарина, Туполева, Ильюшина, Курчатова, Королёва? Стыдиться Ветеранов Великой Отечественной?
В: Пустой разговор глухого со слепым. Великая отечественная была в 1812-ом, а то, что вы называете ВОВ – это выдранный эпизод из Второй Мировой. Ты гордишься совецкими ветеранами, а я рускими, которые с вашими совками воевали. И хватит на этом.
Для чего я привёл этот диалог? Для наглядности. Дело в том, что в фильме «Однажды в Ростове», даже те, кто недоволен Совдепией, не только несчастные, доведённые до отчаяния работяги, которые шли протестовать с портретами Ленина к зданию райкома и были убиты на площади или расстреляны в застенках КГБ, но и оппозиционно-настроенные интеллигенты и даже подвергнутые репрессиям московские диссиденты (одни в большей другие в меньшей степени), давно перестали быть рускими, считая своей родиной Совдепию, а не Русь. К сожалению, это действительно так, авторы фильма не ошиблись. Более того, и нынешние граждане постсовецкой РФ в подавляющем большинстве такие же совецкие люди, как все герои этого фильма. Подтверждением тому служат более 85% населения, страдающего рашизмом головного мозга, ибо оно продолжает поддерживать свою великую родину Хазароссию (СССР-РФ), с гордостью вспоминая победу и Сталина, выступая за Путина, за Крым, за Донбасс, как и прежде с красными флагами, с портретами кремляди и с криками «ура!» То есть мне интересен не только феномен этого нестандартного фильма К. Худякова, который напомнил мне похожий по антисовецкой направленности фильм А. Рогожкина «Чекист», снятый вначале 1990-ых и быстро забытый всеми, но ещё и менталитет нашего стандартного зрителя, который смотрит подобные фильмы с полным непониманием, чувствуя себя как-то неуютно. Жестокая правда выбивает его из колеи потому, что наш зритель насквозь пропитан шовинистическим угаром и советчиной, как бомж пропахший перегаром, помойкой и другими зловониями.
Как я уже сказал этот фильм, у которого есть свои киношные недостатки, о которых не хотелось бы сейчас говорить, некоторое пролежал на полке. В производстве он находился в 2009-2011 гг., а выпущен в 2012-ом. По всей видимости, власти РФ какое-то время опасались демонстрировать его на экранах страны, думая, что россиянцы могут повторить нечто подобное. Но россиянцы давно перестали быть людьми, способными на бунт и восстание, превратившись в послушное безвольное стадо колорадов. Особенно сильно это проявилось после событий последнего года, когда оккупанты убедились, что более 85% рабов верны им как собаки. Тогда и решили позволить критику своих отцов коммунистов-ленинцев с либеральных позиций. Эта запоздалость сразу бросается в глаза, поскольку одну из главных ролей сыграл ныне уже покойный украинский талантливейший актёр Богдан Ступка, как всегда гениально сыгравший не только вольного казака Тараса Бульбу, но и народного вождя восставших совецких рабов. Это его последняя работа в кино, которую он одолел, будучи уже тяжело больным. Впрочем, Ступка успел-таки посмотреть этот фильм, в том же 2012 году вышедший на экраны Украины, которая уже тогда сильно отличалась от закостеневшей в большевизме РФ. Если бы этот актёр дожил до наших дней, то наверняка выступил бы в защиту своей малой родины Украины, так же, как поступили многие порядочные не до конца зомбированные деятели искусств разных национальностей и стран постсовецкого пространства. Но тогда этот фильм, скорее всего, так и не вышел бы на экраны РФ и многие россиянцы так и не смогли бы узнать о том, что на их любимой родине в СССР чекисты, менты и другие цепные псы кремляди не только тайно, но и явно среди бела дня могли убивать своих же сограждан, преданных идеалам коммунизма и советизма.
Сначала мне показалось, что авторы фильма в погоне за детективной зрелищностью как-то искусственно соединили два сюжета, никак не связанных друг с другом ни по времени, ни по смыслу. Перед нами две реальные, но абсолютно разные истории, одна линия трагическая социально-идеологическая – судьба семьи Полетаевых (помимо Б. Ступки, сыгравшего отца семейства, очень хорошо его дочь сыграла актриса-дебютантка Екатерина Олькина), невольно попавшей в маховик сатанинской системы совецкой госбезопасности. Таких семей было много в те дни, но авторы ограничились одной, сделав её собирательным образом всех пострадавших семей. Другая линия криминально-детективная – это судьба семьи вернее братьев Толстопятовых (в исполнении В. Вдовиченкова и В. Ракова), бросивших вызов совецкой системе вообще и правоохранительной системе Совдепии в частности. Если события в Новочеркасске относятся к началу 1960-ых, то пресловутая «банда фантомасов» орудовала в соседнем городе Ростове-на-Дону в конце 1960-ых – вначале 1970-ых. Продюсер фильма и исполнитель главной роли майора Колесникова Сергей Жигунов, который изобразил «порядочного чекиста» (хотя о какой порядочности слуг сатаны, подавлявших бунт может идти речь), родился и вырос в Ростове. Обе истории он знал не понаслышке от отца и сокурсников из Новочеркасска. Именно Жигунов являлся инициатором и создателем фильма «Однажды в Ростове», в котором и решил соединить обе линии.
И только потом я понял, что эти линии, органично дополняют друг друга, более ярко демонстрируя времена хрущёвской оттепели, которая всегда воспринималась людьми однобоко, прежде всего по фильмам и песням того времени. Весьма удачно, на мой взгляд, придумали сценаристы, сделавшие братьев Толстопятовых работниками кинотеатра. Хотя это и не соответствует действительности. Настоящие бандиты работали на одном из Ростовских заводов, к тому же вожак банды Вячеслав Толстопятов не был участником событий в Новочеркасске, поскольку в это время отбывал срок за изготовление фальшивых купюр. Но в данном случае эти неточности простительны. Как иначе зритель смог бы погрузится в атмосферу тех дней, когда в реальности царила нищета, слышались стоны и текла кровь, а в иллюзорном мiре всё было наполнено несказанным счастьем. В это время юный Никита Михалков строил метро и гулял по улицам совецкой столицы («Я шагаю по Москве»), юная Анастасия Вертинская восторгалась парусами и Василием Лановым («Алые паруса»), молодой Николай Рыбников влюблялся в повариху Надежду Румянцеву («Девчата»), молодая Лариса Голубкина щеголяла в гусарском мундире и распевала песни («Гусарская баллада»). Да и многие другие получившие известность совецкие актёры в то время радовали совецких зрителей, пропагандируя «светлое будущее» и прелести совецкого рая. Так Александр Демьяненко не только веселил публику похождениями Шурика («Операция Ы», «Кавказская пленница»), но и разоблачал врагов народа («Государственный преступник»), а также работал на стройках коммунизма, возводя линии электропередач («Карьера Димы Горина»). То же самое делали другие актёры – Евгений Леонов («Полосатый рейс», «Тридцать три», «Зигзаг удачи») и смешная троица с Георгием Вициным, Евгением Моргуновым и Юрием Никулиным, близкие и понятные простым людям своим нетрезвым и незаконным образом жизни. Не потому ли братья Толстопятовы так быстро смогли сколотить банду из обычных работяг, которые плевать хотели на все совецкие законы, бухая от тоски, воруя всё, что попадало под руку и мечтая о мешках с деньгами?! А в кинохронике тех лет, которую в обязательном порядке крутили перед каждым фильмом, зрители видели не менее красочные чёрно-белые картинки. На экране демонстрировались достижения народного хозяйства, стройки, заводы, поля, возводились пятиэтажки и московские высотки, выступали лидеры партии и правительства, герои соцтруда, покорители космоса, улыбались труженики села и счастливые мамы с детьми, кормящими голубей. Эту идиллию на протяжении всех серий прекрасно дополняют многочисленные песенки из кинофильмов тех лет, которые прекрасно исполняет актриса Алёна Бабенко, сыгравшая роль подельницы- любовницы братьев Толстопятовых. Конечно, реально такой женщины не существовало, однако без неё многое было бы потеряно в фильме. Её роль дополняет сюжет, органично вписываясь в совецкий мiр иллюзий и кровавой войны с режимом. Эти песенки «Белый пароход», «Старый клён», «Чёрный кот» и многие другие, знакомые с детства, даже у меня иногда вызывают ностальгию и умиление, что уж говорить про остальных совецких патриотов, которые не представляют себе жизни без этого «культурного наследия» Совдепии.
Все кремляди, чекисты, прокуроры, опера, судьи, врачи-убийцы, стукачи-комсомольцы и прочая совецкая сволочь, знакомая мне по собственному антисовецкому опыту, показаны в фильме достаточно правдоподобно, хотя авторами и предприняты попытки хоть как-то очеловечить некоторых из них. Разве можно очеловечить демоническую машину подавления и всех, кто в ней находится? Впрочем, вполне допускаю, что не все слуги сатанинского оккупационного режима СССР были ублюдками, законченными негодяями, садистами и насильниками. Иногда встречались и такие, как Виктор Орехов, который был чекистом, а стал диссидентом. Можно вспомнить Александра Солженицына и Льва Копелева, которые выделялись среди победителей-красноармейцев, насиловавших немок в оккупированной Германии. В этом контексте весьма интересной в фильме выглядит судьба бывшего чекиста-пьяницы Форманюка в исполнении Сергея Тарамаева, неожиданно прозревшего и ставшего христианином да не каким-нибудь обычным прихожанином официально признанной чекистами МП, а именно гонимым «сектантом» чуть ли не катакомбником ИПХ. Вряд ли такой персонаж существовал на самом деле, но именно он, на мой взгляд, выглядит интереснее всего на фоне всеобщего советизма. Это единственный из всех героев фильма, которого смело можно назвать врагом коммунистического режима, не вписывающимся в инородно-богоборческую систему Совдепии. Сразу вспоминаются замаскировавшиеся враги совецкой власти из фильма «Тени исчезают в полночь», но те были изначально с дореволюционной поры рускими потому и вели борьбу с нехристями, безбожниками и богоборцами, а этот был изначально совецкой нехристью и нерусью, но вдруг стал руским христианином. Не тоже ли самое произошло с нами, кто родился и вырос в Совдепии, но рано или поздно вспомнил о своих предках, о своих корнях, вспомнил православную мать-родину и восстал против чужебесия и мачехи-уродины?! Жаль, что этому весьма интересному персонажу авторы фильма предали неестественный искусственно-нарочитый вид какого-то жалкого безобидного сектанта-непротивленца, вместо того, чтобы сделать его воинственным христианином и обличителем коммунизма как сатанинской религии.
Интересно показана в фильме и группа диссидентов – профессура, писатели и художники как всегда евреи или иные инородцы, которые согласно совецким стереотипам тесно связанны, мол, с «заокеанскими хозяевами», только и мечтающими о том, как бы насолить коммунистам, приобрести и опубликовать чего-нибудь запрещённое, враждебное, антисовецкое. Эти вымышленные персонажи чем-то похожи на известных правозащитников, которые с фигой в кармане боролись с властью на своих кухнях (с некоторыми я был знаком вначале 1980-ых), но подобных закордонных кураторов и доброхотов не было в принципе, поскольку из-за океана изначально курировался только большевизм. Именно ему прежде всего и оказывалась помощь в борьбе с европейским сопротивлением вообще и с белогвардейско-фашистским руским сопротивлением в частности, пока Сталин не вышел из под контроля, почувствовав себя победителем, который стал тянуть одеяло на себя. Вся либерально-демократическая оппозиция жалкая и ничтожная по своей сути, всегда плавала между небом и землёй, поскольку выбранный ими третий путь «между Сталиным и Гитлером» вёл в никуда. Антисовецкая интеллигенция всегда представляла собой плоть от плоти богоборческой Совдепии. Практически все диссиденты-правдолюбцы, собиравшиеся в те годы на Маяковке, попадавшие за решётку за самиздат, устраивавшие бульдозерные выставки и даже выходившие с антивоенными плакатами на Красную площадь, были обратной стороной совецкой медали. Кому не удалось бежать из этой страны рано или поздно становились её составной частью либо в андеграунде, либо в числе патриотов. Но только не русских, ибо руское массовое сопротивление к тому времени было почти уничтожено (вспомним послевоенные публичные казни коллаборационистов и охоту КГБ на пособников фашизма) или загнано в глубокое подполье. Разумеется, в отличие от показанных в фильме сытых рож чекистов и заслуженных совков с орденами и колодками, которые на суде в Новочеркасске аплодировали смертному приговору, вынесенному восставшим рабочим, диссиденты вызывают некоторые симпатии, однако воспринимать их серьёзно всё равно не приходится. Они такие же несчастные совецкие рабы, как и взбунтовавшиеся рабочие Новочеркасска, пострадавшие в мясорубке 1 июня 1962 года. Известно, что тогда на площади погибло около 30 человек, около 100 было раненых, в последствие несколько сот человек арестовано и осуждено, из них 7 активистов приговорены к расстрелу и более ста получили огромные сроки от 10 до 15 лет. Об этом стало известно от непосредственных участников событий, например, осуждённого и прошедшего все круги ада в ГУЛАГе Петра Сиуды, ныне покойного вернее убитого в середине 1990-ых за то, что после отсидки он лично взялся за расследование событий в Новочеркасске, рассказывая подробности в неформальной печати. Ему так же могли вынести смертный приговор, но оказалось, что мать Сиуды, жена старого большевика, знала Микояна (непосредственного организатора расстрела в Новочеркасске) и написала ему письмо. В итоге ему дали достаточно увесистый срок, но выпустили после снятия Хрущева через какое-то время, как и других участников событий, а в 1992 году даже реабилитировали. Благодаря ему и другим участникам бунта мы знаем правду, тогда как архивы КГБ-ФСБ до сих пор не рассекречены, более того, документы, касающиеся этого времени потихоньку стали исчезать. Не смотря на это, власти РФ поставили памятники и памятные знаки, к которым нынешние главари Кремля, бывшие чекисты, у которых руки по локоть в крови, стали возлагать цветы. В какой ещё стране мiра можно встретить подобный цинизм? Всё это было бы смешно, если бы не было так грустно.
Более занимательными выглядят экранные «братья-фантомасы», которым в фильме отведено намного больше времени, чем жертвам расстрела, и которые изображены авторами неоднозначно. С одной стороны это хладнокровные душегубы, которые без разбора направо и налево мочат простых граждан и ментов, хотя в реальности на совести банды Толстопятовых согласно приговору 1975 года было только три убитых и три раненых инкассатора и кассира. С другой стороны – это заботливые дети тяжело болящей прикованной к постели матери, которую они кормят как ребёнка. Это любящие мужики, справедливые и дружные между собой братья и верные друзья, чуть-чуть не дотягивающие до идейных борцов с существующим режимом таких, как «лесные братья» Украины и Прибалтики, которые в те годы ещё встречались иногда на пути совецкой власти.
«Банда фантомасов была уникальным явлением, – говорит автор криминальных романов Даниил Корецкий. – Во-первых, в те времена, квалификация преступлений во многом определялась советской идеологией, и понятие бандитизма – особо опасного государственного преступления, ассоциировалось с конными налётами махновцев, «зеленых», «малиновых» и иных отморозков, на беззащитное село, поджогом сельсовета, расправой с коммунистами и иными действиями против власти. Поэтому количество дел, возбуждённых по статье «бандитизм», исчислялось единицами, чаще возбуждали дела по смежной статье «разбой», которая была лишена политической окраски. На весь СССР за десятки лет регистрировалась пара-тройка случаев официально признанного бандитизма. Но действия братьев Толстопятовых, Горшкова и Самасюка были зарегистрированы именно как бандитизм, ибо они отличались исключительной дерзостью: в те годы открытые нападения на сберкассы, инкассаторов, магазины, совершаемые средь бела дня, при большом скоплении народа, являлись большой редкостью. Тем более что нападающие были вооружены револьверами, автоматами и гранатами, что тоже в те спокойные времена считалось из ряда вон выходящим фактом».
Про братьев Толстопятовых совецкий народ слагал легенды, как когда-то песни про вольных казаков Степана Разина. Люди видели в них не банальных воров и грабителей, а свободолюбивых народных мстителей, которые таким вот образом наносили удар по совецкой власти, мстя за пролитую кровь в Новочеркасске. Их истории вошли в фольклор, причём не только в Ростове-на-Дону, но и по всей стране. Больше всего люди ценили в них то, что они были такими же как они простыми работягами, которые осмелились бросить вызов коммунистической власти. Их высоко ценили не только за смелость, дерзость и свободолюбие, но и за изобретательность, ум и золотые руки. Братья трудились на обычном заводе, где тайно смогли изготовить для себя целый арсенал стрелкового оружия уникальной конструкции (в том числе автоматы), а так же бронежилеты и гранаты. Мало того, народная молва приписывала им даже изготовление вертолёта собственной конструкции. К осени 1972 года они создали свой собственный самый знаменитый «гангстерский» автомат, стрелявший девятимиллиметровыми шариками, который с трёх метров пробивал железнодорожный рельс. Где-нибудь на Западе таким умельцам цены бы не было, и грабителями они наверняка не стали бы, поскольку изобретатели там всегда ценились высоко. Но на совецкой родине за подобный «криминальный талант» им ничего кроме стенки не светило.
Почти пять лет с октября 1968 по июнь 1973 года «банда фантомасов» (это название они получили потому, что впервые стали использовать чулки для маскировки), держали Ростов-на-Дону и его окрестности в напряжении. На счету налётчиков было четырнадцать вооруженных ограблений, но не граждан, а госучреждений, предприятий и магазинов, т.е. их жертвами становились только инкассаторы и кассиры. Фактически деятельность банды квалифицировалась как необъявленная война с Совдепией, которую отчасти можно сравнить с народным сопротивлением 1920-1930-1940-ых годов, когда антоновские мужики, махновцы, каминцы, бандеровцы, власовцы и «лесные братья» не давали покоя чекистам, ментам и партработникам.
Бывший участковый инспектор Е. Кубышта, участвовавший в задержании банды «фантомасов» говорит: «Уникальность Толстопятовых в том, что чуть ли не впервые за послевоенные годы в Союзе была применена статья «бандитизм». В стране расцветающего социализма считалось, что последние банды уже разгромлены. И что классовых, как и всяких иных корней, бандитизм в стране не имел... Тогда никак не могли принять решение, какую статью применить для этого уголовного дела, ждали команды сверху».
Зададимся вопросом, могли или нет «братья-фантомасы» превратиться в настоящих антисовецких подпольщиков подобно, например, Приморским партизанам, которые летом 2010-го повергли в шок оккупационные власти РФ, бросивших на подавление этой боевой группы из шести человек помимо ментов и отрядов спецназа армейские части с бронетехникой и авиацией? Нет, и не стоит их идеализировать, представляя как неких вольных казаков-разбойников. Они не были таковыми и не могли быть в принципе. Семья Толстопятовых была типичной «совецкой ячейкой общества». До войны они жили в Брянской области, но бежали от туда после того, как их отца, служившего в милиции, убили при исполнении служебных обязанностей вначале войны. Кто убил? Скорее всего руские патриоты, которым была ненавистна Совдепия и её цепные псы – менты и чекисты, и которые уже в ноябре 1941-го создали на Брянщине свою собственную независимую рускую республику, известную нам под названием Локотский округ. Младший Вячеслав Толстопятов по малолетству избежал службы в армии, а вот старший брат Владимир успел-таки повоевать за победу сатанинской кремляди и даже получить медаль «за освобождение Кёнигсберга».
Не могли «фантомасы» стать героями народно-освободительного движения, как ни крути, поскольку были плотью от плоти своей родины Совдепии. Так же как рабочие Новочеркасска, многие из которых были членами КПСС, в принципе не могли построить баррикады и добиться свержения совецкой власти, поскольку признавали эту власть своей народной, родной, ожидая от коммунистов-нелюдей понимания, послабления и снисхождения. Не портреты Ленина нужно было нести им над своими головами, а валить истуканы этого поганого краснопёрого идола, тогда быть может история развивалась бы по-другому. Впрочем, каждому овощу как и каждому Майдану своё время. Новые поколения, свободные от лжи и страха сегодня творят новую историю, возобновив руско-совецкую войну, но пока только на Украине. А в Хазароссии (РФ) смотрят кино, причём более 85% зрителей продолжают пребывать во лжи. Хочется надеяться, что кто-то из их числа, посмотрев фильм «Однажды в Ростове» вдруг прозреет, опамятуется и начнёт, наконец, освобождаться от советчины, выдавливая из себя раба. Тогда этот фильм можно считать состоявшимся, хотя и без того он уже стал особым явлением в постсовецком пространстве, правдой, которая на фоне лживой кинопропаганды, например, ретро-фильмов о войне, не сходящих с экранов, светится словно драгоценный камень в куче мусора.
Возложение цветов ВВП в 2008 году к памятнику жертв восстания в Новочеркасске.