Оригинал взят у ![]()
nordman75в Интрига Портсмутского мира
nordman75в Интрига Портсмутского мираОригинал взят у ![]()
ulmerugв Интрига Портсмутского мира
В последнее время стараниями многих историков и публицистов правда о русско-японской войне постепенно очищается от ржавчины политических мифологем и идеологических спекуляций (см., например, здесь, здесь, здесьи здесь). Стало ясно, что Япония к середине 1905 года находилась уже на грани катастрофы, и ни о каком военном поражении России речи быть не может. Противостояние к этому времени переместилось в кабинеты дипломатов и банкиров, а также на улицы российских городов. Официальное воплощение оно получило на конференции в Портсмуте, поставившей точку в войне.
В этой связи крайне интересно взглянуть на ход переговоров и действия российских государственных деятелей, прежде всего императора Николая II и Сергея Юльевича Витте, вокруг которых также вьется немало мифов.
![]()
![]()
Итак, 20 июля (2 августа) С.Ю.Витте прибывает в САСШ (как называли в то время США) и начинает, говоря современным языком, проводить PR-кампанию: посещает биржу, много общается с журналистами, встречается с еврейскими банкирами и даже, как писали, лобзается с машинистом поезда.
Надо сказать, еще до переговоров российской стороной была проведена успешная аналитическая и разведывательная работа, позволившая практически точно установить как требования Японии, так и действительное состояние дел во вражеском государстве, готовом ради мира почти на всё. Соответственно, российской миссии во главе с Витте были даны подробные инструкции о невозможности территориальных и финансовых уступок. Несмотря на обладание всей полнотой информации, Витте был настроен пессимистически, а к моменту начала переговоров (27 июля/9 августа) даже«измучен»и «удручен»твердой позицией Петербурга.
Получив официальные требования японской стороны, Сергей Юльевич напишет: "Если бы мы могли выразить мысль, что... готовы обязаться сохранить за Япониею ее приобретения, то это будет способствовать успокоению японцев и всего мира, который увидит искренность наших намерений".
Подобная пораженческая позиция, несмотря на в высшей степени благородные гуманистические грезы её автора о «мире во всём мире», не нашла понимания в Петербурге. И 1(14) августа Витте отправляет в столицу телеграмму, справедливо называемую исследователями панической:"Соглашение ввиду громадной разницы условий сторон не будет достигнуто".
![]()
Тем не менее, переговоры продолжаются, и 5(18) августа происходит подведение промежуточных итогов. К этому дню неразрешенными остаются разногласия по вопросам владения Сахалином, выплаты Россией контрибуции, ограничения русских военно-морских сил на Дальнем Востоке и передачи интернированных российских судов в пользование Японии. Витте предлагает уступить по всем пунктам, кроме контрибуции: «...японцы ранее нас имели некоторые права собственности на Сахалин... Сахалин - в руках японцев, и я не вижу возможности, по крайней мере в ближайшие десятилетия, его отобрать»;«по нашему мнению, было бы удобнее отдать весь Сахалин, но ничего не платить», - телеграфирует Сергей Юльевич в Петербург.
После получения жесткого ответа, опять следует паническое:
«Ввиду резолюции государя на моей телеграмме [«Сказано было - ни пяди земли...»]... считаю, что дальнейшие переговоры будут совершенно бесполезны».
Но неожиданно для Витте японская сторона отказывается от притязаний на интернированные российские корабли и требований об ограничении русских военно-морских сил в регионе, предлагая за выкуп возвратить России северную часть Сахалина, южную оставляя за собой.
Витте срочно телеграфирует:
"Если мы хотим, чтобы вина в безрезультатности конференции пала исключительно на Японию, то нельзя отвергать и уступку Сахалина, и возмещение военных расходов" (первая половина фразы – явная казуистика: принятие условий Японии, конечно, привело бы к моментальному заключению мира – прим. U.)
Из Петербурга вновь поступает жесткий ответ: условие "пол-Сахалина в обмен на деньги" неприемлемо. После этого С.Ю.Витте фактически устраняется от переговоров, и их начинает вести лично Николай II, используя в качестве посредника посла США в России Г. Мейера.
Надо сказать, русский император изначально занимал однозначную твердую позицию, не раз озвученную им:«Ни пяди земли, ни рубля уплаты военных издержек».
Во время аудиенции у царя 10(23) августа, Мейер сообщает Николаю II точку зрения президента США Т.Рузвельта, предлагавшего России уступить требованиям Японии, особенно в вопросе выплат (а денежный вопрос был, пожалуй, самым животрепещущим для страны восходящего солнца, оказавшейся в долговой яме). Царь согласился лишь передать Японии южную часть оккупированного ее войсками Сахалина, мотивируя это тем, что «она принадлежит России только 30 лет, а потому на нее можно смотреть как на Порт-Артур, а не как на исконную русскую территорию». Касаемо выплат, позиция императора была следующей: "Я предпочитаю временно лишиться территории, чем унизить страну уплатой контрибуции, как побежденную нацию". Показательно, что Николай II говорил лишь о временной уступке, планируя, очевидно, в будущем вернуть утраченное. Важно учитывать, что свои решения русский император принимал в условиях необычайного давления со стороны США, Германии и Франции, настаивавших на уплате Россией контрибуции (что, по всей видимости, гарантировало бы возвращение Японией долгов банкирам упомянутых государств), а также «случайно» совпавших по времени революционных событий.
Ознакомившись с ответом Петербурга, японская сторона погрузилась в длительные раздумья. Их прервала российская делегация, получившая в ночь на 16(29) августа очередную жесткую резолюцию русского царя:"Пошлите Витте мое приказание завтра во всяком случае окончить переговоры. Я предпочитаю продолжать войну, нежели дожидаться милостивых уступок со стороны Японии". Дипломаты были вынуждены вновь сесть за стол переговоров.
В результате, "часов в одиннадцать Витте вышел из зала совещания, он был красен и улыбался. Остановившись среди комнаты, он взволнованным голосом сказал: "Ну, господа, мир, поздравляю, японцы уступили во всем".
По мнению д.и.н. И.В.Лукоянова, «относительно почетными условиями Портсмутского мира Николай II был обязан прежде всего себе, проявленной им незаурядной твердости духа, которая позволила ему не поддаться на уговоры и угрозы ни Витте, ни Рузвельта, ни Вильгельма II». Так Российской империи удалось пусть не победоносно, но с честью и без больших людских потерь завершить русско-японскую войну, которая не была проиграна ни фактически, ни юридически. Но риторика о «позорном поражении» сначала вошла в арсенал врагов России, а затем в учебники истории…
___________
Думается, приведенных в очерке данных многим будет достаточно для того, чтобы поразмыслить и о широко растиражированном «безволии» царя Николая II, и о «большой государственной мудрости» Сергея Юльевича Витте.
Тот же, кто захочет подробнее изучить тему Портсмутского мирного договора, может ознакомиться со статьей И.В.Лукоянова «Портсмутский мир» (Вопросы истории. 2007. №2. С.16–33).
Кросспост в сообщ.![]()
История новой России.
ulmerugв Интрига Портсмутского мираВ последнее время стараниями многих историков и публицистов правда о русско-японской войне постепенно очищается от ржавчины политических мифологем и идеологических спекуляций (см., например, здесь, здесь, здесьи здесь). Стало ясно, что Япония к середине 1905 года находилась уже на грани катастрофы, и ни о каком военном поражении России речи быть не может. Противостояние к этому времени переместилось в кабинеты дипломатов и банкиров, а также на улицы российских городов. Официальное воплощение оно получило на конференции в Портсмуте, поставившей точку в войне.
В этой связи крайне интересно взглянуть на ход переговоров и действия российских государственных деятелей, прежде всего императора Николая II и Сергея Юльевича Витте, вокруг которых также вьется немало мифов.
Итак, 20 июля (2 августа) С.Ю.Витте прибывает в САСШ (как называли в то время США) и начинает, говоря современным языком, проводить PR-кампанию: посещает биржу, много общается с журналистами, встречается с еврейскими банкирами и даже, как писали, лобзается с машинистом поезда.
Надо сказать, еще до переговоров российской стороной была проведена успешная аналитическая и разведывательная работа, позволившая практически точно установить как требования Японии, так и действительное состояние дел во вражеском государстве, готовом ради мира почти на всё. Соответственно, российской миссии во главе с Витте были даны подробные инструкции о невозможности территориальных и финансовых уступок. Несмотря на обладание всей полнотой информации, Витте был настроен пессимистически, а к моменту начала переговоров (27 июля/9 августа) даже«измучен»и «удручен»твердой позицией Петербурга.
Получив официальные требования японской стороны, Сергей Юльевич напишет: "Если бы мы могли выразить мысль, что... готовы обязаться сохранить за Япониею ее приобретения, то это будет способствовать успокоению японцев и всего мира, который увидит искренность наших намерений".
Подобная пораженческая позиция, несмотря на в высшей степени благородные гуманистические грезы её автора о «мире во всём мире», не нашла понимания в Петербурге. И 1(14) августа Витте отправляет в столицу телеграмму, справедливо называемую исследователями панической:"Соглашение ввиду громадной разницы условий сторон не будет достигнуто".
Тем не менее, переговоры продолжаются, и 5(18) августа происходит подведение промежуточных итогов. К этому дню неразрешенными остаются разногласия по вопросам владения Сахалином, выплаты Россией контрибуции, ограничения русских военно-морских сил на Дальнем Востоке и передачи интернированных российских судов в пользование Японии. Витте предлагает уступить по всем пунктам, кроме контрибуции: «...японцы ранее нас имели некоторые права собственности на Сахалин... Сахалин - в руках японцев, и я не вижу возможности, по крайней мере в ближайшие десятилетия, его отобрать»;«по нашему мнению, было бы удобнее отдать весь Сахалин, но ничего не платить», - телеграфирует Сергей Юльевич в Петербург.
После получения жесткого ответа, опять следует паническое:
«Ввиду резолюции государя на моей телеграмме [«Сказано было - ни пяди земли...»]... считаю, что дальнейшие переговоры будут совершенно бесполезны».
Но неожиданно для Витте японская сторона отказывается от притязаний на интернированные российские корабли и требований об ограничении русских военно-морских сил в регионе, предлагая за выкуп возвратить России северную часть Сахалина, южную оставляя за собой.
Витте срочно телеграфирует:
"Если мы хотим, чтобы вина в безрезультатности конференции пала исключительно на Японию, то нельзя отвергать и уступку Сахалина, и возмещение военных расходов" (первая половина фразы – явная казуистика: принятие условий Японии, конечно, привело бы к моментальному заключению мира – прим. U.)
Из Петербурга вновь поступает жесткий ответ: условие "пол-Сахалина в обмен на деньги" неприемлемо. После этого С.Ю.Витте фактически устраняется от переговоров, и их начинает вести лично Николай II, используя в качестве посредника посла США в России Г. Мейера.
Надо сказать, русский император изначально занимал однозначную твердую позицию, не раз озвученную им:«Ни пяди земли, ни рубля уплаты военных издержек».
Во время аудиенции у царя 10(23) августа, Мейер сообщает Николаю II точку зрения президента США Т.Рузвельта, предлагавшего России уступить требованиям Японии, особенно в вопросе выплат (а денежный вопрос был, пожалуй, самым животрепещущим для страны восходящего солнца, оказавшейся в долговой яме). Царь согласился лишь передать Японии южную часть оккупированного ее войсками Сахалина, мотивируя это тем, что «она принадлежит России только 30 лет, а потому на нее можно смотреть как на Порт-Артур, а не как на исконную русскую территорию». Касаемо выплат, позиция императора была следующей: "Я предпочитаю временно лишиться территории, чем унизить страну уплатой контрибуции, как побежденную нацию". Показательно, что Николай II говорил лишь о временной уступке, планируя, очевидно, в будущем вернуть утраченное. Важно учитывать, что свои решения русский император принимал в условиях необычайного давления со стороны США, Германии и Франции, настаивавших на уплате Россией контрибуции (что, по всей видимости, гарантировало бы возвращение Японией долгов банкирам упомянутых государств), а также «случайно» совпавших по времени революционных событий.
Ознакомившись с ответом Петербурга, японская сторона погрузилась в длительные раздумья. Их прервала российская делегация, получившая в ночь на 16(29) августа очередную жесткую резолюцию русского царя:"Пошлите Витте мое приказание завтра во всяком случае окончить переговоры. Я предпочитаю продолжать войну, нежели дожидаться милостивых уступок со стороны Японии". Дипломаты были вынуждены вновь сесть за стол переговоров.
В результате, "часов в одиннадцать Витте вышел из зала совещания, он был красен и улыбался. Остановившись среди комнаты, он взволнованным голосом сказал: "Ну, господа, мир, поздравляю, японцы уступили во всем".
По мнению д.и.н. И.В.Лукоянова, «относительно почетными условиями Портсмутского мира Николай II был обязан прежде всего себе, проявленной им незаурядной твердости духа, которая позволила ему не поддаться на уговоры и угрозы ни Витте, ни Рузвельта, ни Вильгельма II». Так Российской империи удалось пусть не победоносно, но с честью и без больших людских потерь завершить русско-японскую войну, которая не была проиграна ни фактически, ни юридически. Но риторика о «позорном поражении» сначала вошла в арсенал врагов России, а затем в учебники истории…
___________
Думается, приведенных в очерке данных многим будет достаточно для того, чтобы поразмыслить и о широко растиражированном «безволии» царя Николая II, и о «большой государственной мудрости» Сергея Юльевича Витте.
Тот же, кто захочет подробнее изучить тему Портсмутского мирного договора, может ознакомиться со статьей И.В.Лукоянова «Портсмутский мир» (Вопросы истории. 2007. №2. С.16–33).
Кросспост в сообщ.
История новой России.