Глава тридцать первая. ЗДРАВСТВУЙ, ЭДЕМ!
Земля гудит. Пространство между монолитно спрессованными пластами грунта - не только довольно мало, но и весьма неудобно для скорчившегося в нём Серьги. Он на грани отчаяния и апатии.
Луч прожектора в его руках, скользя по поверхности грунта, настойчиво «прощупывает» его в поисках какого-нибудь отверстия, трещины, бреши… Вот, похоже, что-то подобное: выступ какого-то предмета… Серьга, развернув в руках автомат, начинает прикладом вслепую колотить в это место. Скачущий по грунту свет от прожектора повторяет и акцентирует удары Серьги. Гул усиливается, переходя в грохот. Пласты грунта начинают дрожать, что называется, - «ходить ходуном».
Серьга замер, вжав голову в плечи. Грохот всё сильнее. Мелкие куски грунта сыплются на него сверху. Серьга открывает рот и, в отчаянии, кричит что-то, что невозможно услышать из-за оглушительного грохота…
Вдруг, откуда-то сверху, на лицо Серьги падает яркий свет, тут же его ослепляя. Выронив автомат, Серьга резко отворачивает голову и обеими руками закрывает лицо… Свет «выравнивается», становится всё мягче… Серьга, медленно отводя руки, начинает осторожно всматриваться в направлении источника света… Выражение апатии и отчаяния медленно «стирается» с его лица. В его глазах – удивление… Прямо над лицом Серьги, на переднем плане, сверху протягивается рука с трепетно напряжённой, расправленной кистью.
В центре обращённой к Серьге ладони – след от гвоздя.
Легкая радужная тень от протянутой сверху ладони на лице Серьги играет «солнечным зайчиком» - на месте сквозной раны от гвоздя. Рука Серьги, медленно и напряжённо тянущаяся вверх - к ладони, протянутой сверху.
Руки соединяются, кисти крепко сжимаются, и… Серьга вихрем взлетает вверх – словно растворяясь в голубом солнечном свете…
Фонтаном чёрных брызг взрывается часть тротуара, и огненный сноп вырывается из-под земли на поверхность. Облако пламени взмывает ввысь, а почва на месте огненного выброса медленно, с грохотом, оседает.
Мы мягко отрываемся от земли и начинаем свой плавный полёт.
Взору открываются картины пожаров и разрушений в безжизненном городе. Мы достигаем высоты птичьего полёта.
Уже видна линия горизонта, обложенного кроваво-свинцовыми тучами. Вдруг, словно какая-то рябь пробежала по низким облакам… Они, будто, слегка распушились и… куда-то побежали. Далеко, за линией горизонта, что-то ярко вспыхнуло и, затем, словно, плетью ударило по бегущим облакам - «размазало» их по небесам. И на мгновения всё замерло в этом положении. Внизу, на поверхности земли, издалека катится волна, оставляя на своём пути идеально гладкую «лунную» поверхность… Ещё немного – и всё, что было ландшафтом, страной, Землёй, биосферой – будет «разглажено» и «стёрто»… Едва заметная, мигающая точка отрывается от поверхности земли и, совершая крутой вираж, набирая высоту, начинает медленно приближаться. И тут же свинцово-красная волна внизу «стирает» предполагаемую «точку отрыва». Серебристо блеснули лёгкие крылья и довольно внушительный корпус спортивного самолёта и, набирая высоту, он пролетает над нами.
На мгновение самолёт замедляет полёт, зависает, словно в воздушной яме… Вдруг, ярким светом вспыхивает сопло; слышится звонкий и сильный хлопок, и самолёт, сияя летящей из сопла огненной струёй, с большим ускорением удаляется – «ныряя» в облака.
За штурвалом самолёта – Тася. Место второго пилота справа от неё пустует. Тася впервые пилотирует реальный самолёт, - а потому удивлённо-серьёзна и молчалива.
Джо и Ева, откинувшись, сидят на двух задних пассажирских сидениях «рука в руку», молча и напряжённо вглядываясь в кипящее за бортом самолёта молоко облаков. Время от времени, из небольшого пространства под ногами Евы и Джо возникает голова Апдейта. Он к чему-то прислушивается, принюхивается, присматривается, шевеля ушами и вертя головой; затем, успокоившись, укладывается на место… Джо очень бледен. Его глаза периодически закрываются, кажется, сами собой. Вздрагивая, он открывает их – словно стряхивая с себя морок какого-то кошмарного сна. Ева гладит рукой его волосы. Благодарно, почти безмятежно, улыбнувшись в ответ, он снова погружается в свои видения… Снова вздрагивает…
Найденный в кармане камуфляжной куртки предмет оказывается рацией. Джо несколько мгновений задумчиво и недоумённо рассматривает рацию. Почувствовав на себе взгляд Евы, коротко улыбается ей в ответ и, открывая небольшой мусорный люк справа от себя, выбрасывает туда рацию.
Рация мелькнула и сгинула во тьме. Тьма неоднородна; плотность её колеблется - по мере движения самолёта. Облачность местами рассеивается, и тогда становится видна поверхность земли. Местами закатный солнечный свет пробивает толщу туч, и тогда некоторые участки поверхности земли вспыхивает яркими красками.
Реальный, прекрасный, но безжизненный мир, мелькнув, проплывает под крылом самолёта. Джо, глубоко задумавшись, чему-то улыбается. Ева смотрит на него со сдержанным, но живым, любопытством.
ДЖО (чувствуя на себе взгляд Евы) Вспомнилось стихотворение Рильке…
ЕВА (со смехом) И мне вспомнилось! Какое?..
ДЖО (цитата из Р.М.Рильке)
«Господь! Большие города
обречены небесным карам.
Куда бежать перед пожаром?
Разрушенный одним ударом,
исчезнет город навсегда»…
Облачность густеет: становится почти темно.
ЕВА А мне вот какое: (цитата из Р.М.Рильке)
«Как мелки с жизнью наши споры,
Как крупно та, что против нас.
Когда б мы поддались напору
Стихии, ищущей простора,
Мы выросли бы во сто раз.»
ДЖО («подхватывает»)
«Все, что мы побеждаем,– малость,
Нас унижает наш успех.
Необычайность, небывалость
Зовет борцов совсем не тех.
Так ангел Ветхого завета
Нашел соперника под стать,
Как арфу он сжимал атлета,
Которого любая жила
Струною ангелу служила,
Чтоб схваткой гимн на нем сыграть».
ЕВА (продолжает)
«Кого тот ангел победил,
Тот правым, не гордясь собою,
Выходит из такого боя
В сознанье и расцвете сил.
Не станет он искать побед.
Он ждет, чтоб высшее начало
Его все чаще побеждало,
Чтобы расти ему в ответ».
Джо, с улыбкой на лице, закрывает глаза и… неожиданно засыпает. Ева смотрит на него с нежностью, затем тихонько приподнимается со своего сидения.
Лицо Таси – спокойное, бодро-сосредоточенное. Из-за спинки Тасиного сидения возникает Ева, заглядывает в Тасино лицо. Ева и Тася улыбаются друг другу.
ТАСЯ Всё под контролем… Пассажиры – отдыхают…
Поцеловав Тасю, Ева скрывается за спинкой сидения. За бортом – тьма. Кабина освещена только огоньками приборов управления.
Пролетающий выше над нами и удаляющийся самолет - среди рваных свинцовых облаков. Вскоре его силуэт теряется среди туч; только горящее сопло сияет во тьме медленно тающим горячим пучком света. Откуда-то снизу, сначала еле заметно, - вырастают смутные стрелообразные тени: они устремляются вверх, в сторону удаляющегося огонька самолёта… Тишина наполняется странным булькающим шипением, вздохами-стонами, глухим и невнятным ворчанием, хлопаньем множества крыл. Будто мыши затеяли где-то в соседнем доме перебранку… Тени превращаются в гигантские стрелоподобные щупальца. Картинка с хлюпающим треском наполняется смутно порхающими тенями существ с перепончатыми крыльями. Весь этот сонм видений и звуков устремлен вперёд и вверх – в сторону удаляющегося самолёта…
Выражение Тасиного лица – пожалуй, слишком уж, спокойное… Может, она спит с открытыми глазами?.. Будто что-то прилипло к ветровому стеклу и медленно по нему расползается… Ещё, ещё: спереди, справа, слева…
Лицо Таси побелело и замерло, искажённое ужасом… Прямо перед Тасиным лицом к стеклу приникло, вдавившись в него одной щекой, горящее ненавистью, лицо Киллермашины. Его глаза – мёртвые и неподвижные, - устремлёны прямо на неё… Другое пятно оказывается лицом Гули Корде Д`Армон: оно тоже исполнено ненависти; оно «двоится», как тогда в машине МЧС… Оно завидует и злорадствует - одновременно…
Все стёкла самолёта оказываются облепленными этими жуткими мёртвыми лицами; руками, настойчиво скребущими по стеклу; впечатавшимися в него иссиня-бледными ладонями, которые пытаются выдавить его снаружи! Киллермашина, Гуля Корде Д`Армон, какой-то сине-чёрный негр, Паша Садовое Кольцо, Питер Фольи, Али Сабах, возмущённая Оксана Небаба, изумлённый Виталий Ретивой, какие-то карлики, шоумены, менеджеры высшего и среднего звена, «воины Ктулху»…
ТАСЯ (медленно, будто превозмогая сильнейшее сопротивление) Да воскреснет Бог, и расточатся враги Его, и да бегут от лица Его ненавидящие Его…
Самолёт начинает трясти в воздушных ямах…
ТАСЯ (её голос крепчает) Как исчезает дым, да исчезнут; Как тает воск от лица огня, так да погибнут бесы от лица любящих Бога, и знаменующихся крестным знамением, и в веселии возвещающих: радуйся, Пречестный и Животворящий Крест Господень, прогоняй бесов силою на тебе распятого Господа нашего Иисуса Христа, во ад сошедшего и поправшего силу дьявола, и даровавшего нам Крест Свой Честный, на изгнание всякого супостата!
Жуткие мёртвые личины за стеклом словно оживают: вместо ненависти – их «корёжит» страхом и мукой…
ТАСЯ (её голос звенит) О, Пречестный и Животворящий Крест Господень, Помоги мне со Святою Госпожой Девой Богородицей и со всеми святыми, во веки!.. Аминь.
За стёклами – облака.
Тасино лицо совершенно мокрое от напряжения и слёз. Взгляд – твёрдый и ясный… Неожиданно, её губы подёргиваются в спокойной и приветливой улыбке; и она, повернув голову вправо от себя, обращает её на кого-то, сидящего на соседнем сидении.
Это – Серьга… Его лицо - светлое и жизнерадостное; на плечи опадает темная грива густых вьющихся волос; на нём длинное белоснежное одеяние, поверх которого надеты лёгкие стальные доспехи; в руках – сверкающий золотом и сталью меч. За плечами – большие, едва поместившиеся в кабине, крылья с белоснежным оперением… Серьга, заговорщически подмигнув Тасе, прикладывает палец к губам; с улыбкой поворачивается на сидении: смотрит на Еву и Джо.
Джо и Ева уснули: щека Евы – на плече Джо; лицо Джо поверх головы Евы; ладони переплетены пальцами… Джо, улыбнувшись, открывает глаза. Смотрит на Серьгу.
ДЖО Ты жив, Мефодий?
СЕРЬГА (широко улыбаясь) С некоторыми исключениями. Водку не пью, не ругаюсь матом…
ДЖО Надеюсь, это тебя не испортит… (обращает внимание рукоять меча) А как с боевыми шутерскими навыками «Галактического витязя»?.. Похоже, пригодились?
СЕРЬГА И ещё не раз пригодятся! Армагеддон, знаешь ли… (переводит взгляд на Еву; улыбнувшись, отворачивается) Главное: ты её нашёл… (пауза) Что в самом начале было разделено для любви – в самом конце должно в любви воссоединиться.
Пауза.
ДЖО Мефодий, мы ещё увидимся?
Из-за спинки переднего сидения снова появляется улыбающееся лицо Серьги.
СЕРЬГА Не волнуйся, Гош… Я всегда буду близко.
Напряжённое лицо Джо расслабляется; с умиротворённой улыбкой он закрывает глаза. Улыбается с закрытыми глазами…
Джо и Ева, откинув головы, смотрят друг другу в лицо. Все молчат. Сверкают редкие и короткие зарницы.
Чёрно-серая субстанция облаков всё чаще простреливается молниями-зарницами. Зарницы – всё чаще, всё ярче… Раскаты грома всё настойчивее оживляют и разгоняют свинцовую монотонность полёта.
Кабина быстро начинает наполняться солнечным светом, идущим снопом спереди движения. Вдруг, облачность резко обрывается, и радужный яркий свет заполняет собой всё пространство за бортом самолёта…
Тася, Ева и Джо - не могут справиться с неожиданным, охватившим всех троих восторгом и радостно и громко вскрикивают!..
ТАСЯ (хохоча) Мама, тебе, случайно, не знаком этот «симулятор»?!
Внизу – бирюзовая морская гладь; справа по курсу - медленно плывущая в небе лебединая стая…
ТАСЯ Мама, а давай на этот раз все вместе отклонимся от маршрута сезонной миграции лебедей!
ЕВА В направлении Эдема?.. Конечно, дочка.
Джо смеётся.
ДЖО Эдем – это то место, где женщину попутал Змий? А если он снова начнёт её искушать?
ТАСЯ Она не поддастся!
Джо, улыбаясь, смотрит в глаза Еве.
ЕВА Я не поддамся. Тогда, давно (в прошлый раз), я была слишком молодой и наивной. Теперь, после всего, что с нами произошло, Змию не увлечь меня своими вульгар-теориями познания добра и зла…
ДЖО Женщина перестала быть любопытной?
ЕВА Пожалуй… Зачем брать силой то, что итак уже принадлежит тебе по праву любви? (задумавшись) Любопытство – это похоть ума…
ДЖО (смеётся) Ева, Ева!.. Это - уже какая-то новая антропология! Значит, эволюция человечеству больше не угрожает?.. (серьёзно) Ты - удивительнейшая из женщин.
ЕВА И всегда ею была… Просто, его величество, мужчина - прежде не хотел этого видеть.
ДЖО Видимо, потому что раньше он был - ещё совсем «ветхий Адам»…
Тася улыбается.
ТАСЯ Вы чувствуете запах?.. Так пахнет море?
ДЖО Так сильно и пряно может пахнуть только океан! Вот только откуда он тут взялся?.. Эдем омывают четыре реки; а про океан в Книге Бытия ничего не сказано…
ТАСЯ Теперь они слились воедино!
За дымкой горизонта, словно из тумана, возникают очертания островов.
ТАСЯ Мама, мама! Смотри: вон – та самая земля! Помнишь «графику на обоях»?
Самолёт идёт на снижение. На глади океана видны стаи дельфинов, плывущих в сторону островов. Огромный кит, словно приветствуя героев, выстреливает в небо фейерверком брызг.
Моторы выключены. Самолет, постепенно теряя скорость, скользит по водной глади и мягко останавливается, уткнувшись в береговой песок.
Дверцы открываются. Джо, Ева и Тася, оглядываясь по сторонам, медленно покидают кабину самолета – спускаются ногами прямо в бирюзу морской волны. Апдейт, в брызги рассекая лапами воду, в каком-то щенячьем восторге галопом устремляется по воде вдоль песчаного берега – летит, как пущенная стрела!
Все оглядываются восторженно и удивлённо, щурясь от солнца и водяных бликов. Легко ступают из воды босыми ногами на прибрежный песок. Позади умиротворённый шум прибоя, впереди – звенящие птичьи голоса.
Яркой расцветки птицы порхают среди ветвей. Колибри вьются над кустарниками с огромными тропическими цветами. Из лесной рощи доносятся голоса каких-то животных.
Колышется зелень…
Из рощи - с противоположных сторон - появляются лев и лань. Они двигаются спокойно, непринуждённо и царственно.
Они идут к героям.
Герои вышли им навстречу и остановились: впереди Тася, чуть позади - Ева и Джо.
Лев и лань, с неожиданным интересом, поворачивают головы друг к другу, и неторопливо сходятся.
Тася протягивает к ним руку ладонью вниз, и звери не отрывая глаз друг от друга, послушно ложатся бок о бок - у её ног...
Из-за ближайшего куста появляется потерявшийся трёхцветный кот Сципион и, громко мурлыча, ласково трётся о Тасину ногу...
КОНЕЦ
Земля гудит. Пространство между монолитно спрессованными пластами грунта - не только довольно мало, но и весьма неудобно для скорчившегося в нём Серьги. Он на грани отчаяния и апатии.
Луч прожектора в его руках, скользя по поверхности грунта, настойчиво «прощупывает» его в поисках какого-нибудь отверстия, трещины, бреши… Вот, похоже, что-то подобное: выступ какого-то предмета… Серьга, развернув в руках автомат, начинает прикладом вслепую колотить в это место. Скачущий по грунту свет от прожектора повторяет и акцентирует удары Серьги. Гул усиливается, переходя в грохот. Пласты грунта начинают дрожать, что называется, - «ходить ходуном».
Серьга замер, вжав голову в плечи. Грохот всё сильнее. Мелкие куски грунта сыплются на него сверху. Серьга открывает рот и, в отчаянии, кричит что-то, что невозможно услышать из-за оглушительного грохота…
Вдруг, откуда-то сверху, на лицо Серьги падает яркий свет, тут же его ослепляя. Выронив автомат, Серьга резко отворачивает голову и обеими руками закрывает лицо… Свет «выравнивается», становится всё мягче… Серьга, медленно отводя руки, начинает осторожно всматриваться в направлении источника света… Выражение апатии и отчаяния медленно «стирается» с его лица. В его глазах – удивление… Прямо над лицом Серьги, на переднем плане, сверху протягивается рука с трепетно напряжённой, расправленной кистью.
В центре обращённой к Серьге ладони – след от гвоздя.
Легкая радужная тень от протянутой сверху ладони на лице Серьги играет «солнечным зайчиком» - на месте сквозной раны от гвоздя. Рука Серьги, медленно и напряжённо тянущаяся вверх - к ладони, протянутой сверху.
Руки соединяются, кисти крепко сжимаются, и… Серьга вихрем взлетает вверх – словно растворяясь в голубом солнечном свете…
Фонтаном чёрных брызг взрывается часть тротуара, и огненный сноп вырывается из-под земли на поверхность. Облако пламени взмывает ввысь, а почва на месте огненного выброса медленно, с грохотом, оседает.
Мы мягко отрываемся от земли и начинаем свой плавный полёт.
Взору открываются картины пожаров и разрушений в безжизненном городе. Мы достигаем высоты птичьего полёта.
Уже видна линия горизонта, обложенного кроваво-свинцовыми тучами. Вдруг, словно какая-то рябь пробежала по низким облакам… Они, будто, слегка распушились и… куда-то побежали. Далеко, за линией горизонта, что-то ярко вспыхнуло и, затем, словно, плетью ударило по бегущим облакам - «размазало» их по небесам. И на мгновения всё замерло в этом положении. Внизу, на поверхности земли, издалека катится волна, оставляя на своём пути идеально гладкую «лунную» поверхность… Ещё немного – и всё, что было ландшафтом, страной, Землёй, биосферой – будет «разглажено» и «стёрто»… Едва заметная, мигающая точка отрывается от поверхности земли и, совершая крутой вираж, набирая высоту, начинает медленно приближаться. И тут же свинцово-красная волна внизу «стирает» предполагаемую «точку отрыва». Серебристо блеснули лёгкие крылья и довольно внушительный корпус спортивного самолёта и, набирая высоту, он пролетает над нами.
На мгновение самолёт замедляет полёт, зависает, словно в воздушной яме… Вдруг, ярким светом вспыхивает сопло; слышится звонкий и сильный хлопок, и самолёт, сияя летящей из сопла огненной струёй, с большим ускорением удаляется – «ныряя» в облака.
За штурвалом самолёта – Тася. Место второго пилота справа от неё пустует. Тася впервые пилотирует реальный самолёт, - а потому удивлённо-серьёзна и молчалива.
Джо и Ева, откинувшись, сидят на двух задних пассажирских сидениях «рука в руку», молча и напряжённо вглядываясь в кипящее за бортом самолёта молоко облаков. Время от времени, из небольшого пространства под ногами Евы и Джо возникает голова Апдейта. Он к чему-то прислушивается, принюхивается, присматривается, шевеля ушами и вертя головой; затем, успокоившись, укладывается на место… Джо очень бледен. Его глаза периодически закрываются, кажется, сами собой. Вздрагивая, он открывает их – словно стряхивая с себя морок какого-то кошмарного сна. Ева гладит рукой его волосы. Благодарно, почти безмятежно, улыбнувшись в ответ, он снова погружается в свои видения… Снова вздрагивает…
Найденный в кармане камуфляжной куртки предмет оказывается рацией. Джо несколько мгновений задумчиво и недоумённо рассматривает рацию. Почувствовав на себе взгляд Евы, коротко улыбается ей в ответ и, открывая небольшой мусорный люк справа от себя, выбрасывает туда рацию.
Рация мелькнула и сгинула во тьме. Тьма неоднородна; плотность её колеблется - по мере движения самолёта. Облачность местами рассеивается, и тогда становится видна поверхность земли. Местами закатный солнечный свет пробивает толщу туч, и тогда некоторые участки поверхности земли вспыхивает яркими красками.
Реальный, прекрасный, но безжизненный мир, мелькнув, проплывает под крылом самолёта. Джо, глубоко задумавшись, чему-то улыбается. Ева смотрит на него со сдержанным, но живым, любопытством.
ДЖО (чувствуя на себе взгляд Евы) Вспомнилось стихотворение Рильке…
ЕВА (со смехом) И мне вспомнилось! Какое?..
ДЖО (цитата из Р.М.Рильке)
«Господь! Большие города
обречены небесным карам.
Куда бежать перед пожаром?
Разрушенный одним ударом,
исчезнет город навсегда»…
Облачность густеет: становится почти темно.
ЕВА А мне вот какое: (цитата из Р.М.Рильке)
«Как мелки с жизнью наши споры,
Как крупно та, что против нас.
Когда б мы поддались напору
Стихии, ищущей простора,
Мы выросли бы во сто раз.»
ДЖО («подхватывает»)
«Все, что мы побеждаем,– малость,
Нас унижает наш успех.
Необычайность, небывалость
Зовет борцов совсем не тех.
Так ангел Ветхого завета
Нашел соперника под стать,
Как арфу он сжимал атлета,
Которого любая жила
Струною ангелу служила,
Чтоб схваткой гимн на нем сыграть».
ЕВА (продолжает)
«Кого тот ангел победил,
Тот правым, не гордясь собою,
Выходит из такого боя
В сознанье и расцвете сил.
Не станет он искать побед.
Он ждет, чтоб высшее начало
Его все чаще побеждало,
Чтобы расти ему в ответ».
Джо, с улыбкой на лице, закрывает глаза и… неожиданно засыпает. Ева смотрит на него с нежностью, затем тихонько приподнимается со своего сидения.
Лицо Таси – спокойное, бодро-сосредоточенное. Из-за спинки Тасиного сидения возникает Ева, заглядывает в Тасино лицо. Ева и Тася улыбаются друг другу.
ТАСЯ Всё под контролем… Пассажиры – отдыхают…
Поцеловав Тасю, Ева скрывается за спинкой сидения. За бортом – тьма. Кабина освещена только огоньками приборов управления.
Пролетающий выше над нами и удаляющийся самолет - среди рваных свинцовых облаков. Вскоре его силуэт теряется среди туч; только горящее сопло сияет во тьме медленно тающим горячим пучком света. Откуда-то снизу, сначала еле заметно, - вырастают смутные стрелообразные тени: они устремляются вверх, в сторону удаляющегося огонька самолёта… Тишина наполняется странным булькающим шипением, вздохами-стонами, глухим и невнятным ворчанием, хлопаньем множества крыл. Будто мыши затеяли где-то в соседнем доме перебранку… Тени превращаются в гигантские стрелоподобные щупальца. Картинка с хлюпающим треском наполняется смутно порхающими тенями существ с перепончатыми крыльями. Весь этот сонм видений и звуков устремлен вперёд и вверх – в сторону удаляющегося самолёта…
Выражение Тасиного лица – пожалуй, слишком уж, спокойное… Может, она спит с открытыми глазами?.. Будто что-то прилипло к ветровому стеклу и медленно по нему расползается… Ещё, ещё: спереди, справа, слева…
Лицо Таси побелело и замерло, искажённое ужасом… Прямо перед Тасиным лицом к стеклу приникло, вдавившись в него одной щекой, горящее ненавистью, лицо Киллермашины. Его глаза – мёртвые и неподвижные, - устремлёны прямо на неё… Другое пятно оказывается лицом Гули Корде Д`Армон: оно тоже исполнено ненависти; оно «двоится», как тогда в машине МЧС… Оно завидует и злорадствует - одновременно…
Все стёкла самолёта оказываются облепленными этими жуткими мёртвыми лицами; руками, настойчиво скребущими по стеклу; впечатавшимися в него иссиня-бледными ладонями, которые пытаются выдавить его снаружи! Киллермашина, Гуля Корде Д`Армон, какой-то сине-чёрный негр, Паша Садовое Кольцо, Питер Фольи, Али Сабах, возмущённая Оксана Небаба, изумлённый Виталий Ретивой, какие-то карлики, шоумены, менеджеры высшего и среднего звена, «воины Ктулху»…
ТАСЯ (медленно, будто превозмогая сильнейшее сопротивление) Да воскреснет Бог, и расточатся враги Его, и да бегут от лица Его ненавидящие Его…
Самолёт начинает трясти в воздушных ямах…
ТАСЯ (её голос крепчает) Как исчезает дым, да исчезнут; Как тает воск от лица огня, так да погибнут бесы от лица любящих Бога, и знаменующихся крестным знамением, и в веселии возвещающих: радуйся, Пречестный и Животворящий Крест Господень, прогоняй бесов силою на тебе распятого Господа нашего Иисуса Христа, во ад сошедшего и поправшего силу дьявола, и даровавшего нам Крест Свой Честный, на изгнание всякого супостата!
Жуткие мёртвые личины за стеклом словно оживают: вместо ненависти – их «корёжит» страхом и мукой…
ТАСЯ (её голос звенит) О, Пречестный и Животворящий Крест Господень, Помоги мне со Святою Госпожой Девой Богородицей и со всеми святыми, во веки!.. Аминь.
За стёклами – облака.
Тасино лицо совершенно мокрое от напряжения и слёз. Взгляд – твёрдый и ясный… Неожиданно, её губы подёргиваются в спокойной и приветливой улыбке; и она, повернув голову вправо от себя, обращает её на кого-то, сидящего на соседнем сидении.
Это – Серьга… Его лицо - светлое и жизнерадостное; на плечи опадает темная грива густых вьющихся волос; на нём длинное белоснежное одеяние, поверх которого надеты лёгкие стальные доспехи; в руках – сверкающий золотом и сталью меч. За плечами – большие, едва поместившиеся в кабине, крылья с белоснежным оперением… Серьга, заговорщически подмигнув Тасе, прикладывает палец к губам; с улыбкой поворачивается на сидении: смотрит на Еву и Джо.
Джо и Ева уснули: щека Евы – на плече Джо; лицо Джо поверх головы Евы; ладони переплетены пальцами… Джо, улыбнувшись, открывает глаза. Смотрит на Серьгу.
ДЖО Ты жив, Мефодий?
СЕРЬГА (широко улыбаясь) С некоторыми исключениями. Водку не пью, не ругаюсь матом…
ДЖО Надеюсь, это тебя не испортит… (обращает внимание рукоять меча) А как с боевыми шутерскими навыками «Галактического витязя»?.. Похоже, пригодились?
СЕРЬГА И ещё не раз пригодятся! Армагеддон, знаешь ли… (переводит взгляд на Еву; улыбнувшись, отворачивается) Главное: ты её нашёл… (пауза) Что в самом начале было разделено для любви – в самом конце должно в любви воссоединиться.
Пауза.
ДЖО Мефодий, мы ещё увидимся?
Из-за спинки переднего сидения снова появляется улыбающееся лицо Серьги.
СЕРЬГА Не волнуйся, Гош… Я всегда буду близко.
Напряжённое лицо Джо расслабляется; с умиротворённой улыбкой он закрывает глаза. Улыбается с закрытыми глазами…
Джо и Ева, откинув головы, смотрят друг другу в лицо. Все молчат. Сверкают редкие и короткие зарницы.
Чёрно-серая субстанция облаков всё чаще простреливается молниями-зарницами. Зарницы – всё чаще, всё ярче… Раскаты грома всё настойчивее оживляют и разгоняют свинцовую монотонность полёта.
Кабина быстро начинает наполняться солнечным светом, идущим снопом спереди движения. Вдруг, облачность резко обрывается, и радужный яркий свет заполняет собой всё пространство за бортом самолёта…
Тася, Ева и Джо - не могут справиться с неожиданным, охватившим всех троих восторгом и радостно и громко вскрикивают!..
ТАСЯ (хохоча) Мама, тебе, случайно, не знаком этот «симулятор»?!
Внизу – бирюзовая морская гладь; справа по курсу - медленно плывущая в небе лебединая стая…
ТАСЯ Мама, а давай на этот раз все вместе отклонимся от маршрута сезонной миграции лебедей!
ЕВА В направлении Эдема?.. Конечно, дочка.
Джо смеётся.
ДЖО Эдем – это то место, где женщину попутал Змий? А если он снова начнёт её искушать?
ТАСЯ Она не поддастся!
Джо, улыбаясь, смотрит в глаза Еве.
ЕВА Я не поддамся. Тогда, давно (в прошлый раз), я была слишком молодой и наивной. Теперь, после всего, что с нами произошло, Змию не увлечь меня своими вульгар-теориями познания добра и зла…
ДЖО Женщина перестала быть любопытной?
ЕВА Пожалуй… Зачем брать силой то, что итак уже принадлежит тебе по праву любви? (задумавшись) Любопытство – это похоть ума…
ДЖО (смеётся) Ева, Ева!.. Это - уже какая-то новая антропология! Значит, эволюция человечеству больше не угрожает?.. (серьёзно) Ты - удивительнейшая из женщин.
ЕВА И всегда ею была… Просто, его величество, мужчина - прежде не хотел этого видеть.
ДЖО Видимо, потому что раньше он был - ещё совсем «ветхий Адам»…
Тася улыбается.
ТАСЯ Вы чувствуете запах?.. Так пахнет море?
ДЖО Так сильно и пряно может пахнуть только океан! Вот только откуда он тут взялся?.. Эдем омывают четыре реки; а про океан в Книге Бытия ничего не сказано…
ТАСЯ Теперь они слились воедино!
За дымкой горизонта, словно из тумана, возникают очертания островов.
ТАСЯ Мама, мама! Смотри: вон – та самая земля! Помнишь «графику на обоях»?
Самолёт идёт на снижение. На глади океана видны стаи дельфинов, плывущих в сторону островов. Огромный кит, словно приветствуя героев, выстреливает в небо фейерверком брызг.
Моторы выключены. Самолет, постепенно теряя скорость, скользит по водной глади и мягко останавливается, уткнувшись в береговой песок.
Дверцы открываются. Джо, Ева и Тася, оглядываясь по сторонам, медленно покидают кабину самолета – спускаются ногами прямо в бирюзу морской волны. Апдейт, в брызги рассекая лапами воду, в каком-то щенячьем восторге галопом устремляется по воде вдоль песчаного берега – летит, как пущенная стрела!
Все оглядываются восторженно и удивлённо, щурясь от солнца и водяных бликов. Легко ступают из воды босыми ногами на прибрежный песок. Позади умиротворённый шум прибоя, впереди – звенящие птичьи голоса.
Яркой расцветки птицы порхают среди ветвей. Колибри вьются над кустарниками с огромными тропическими цветами. Из лесной рощи доносятся голоса каких-то животных.
Колышется зелень…
Из рощи - с противоположных сторон - появляются лев и лань. Они двигаются спокойно, непринуждённо и царственно.
Они идут к героям.
Герои вышли им навстречу и остановились: впереди Тася, чуть позади - Ева и Джо.
Лев и лань, с неожиданным интересом, поворачивают головы друг к другу, и неторопливо сходятся.
Тася протягивает к ним руку ладонью вниз, и звери не отрывая глаз друг от друга, послушно ложатся бок о бок - у её ног...
Из-за ближайшего куста появляется потерявшийся трёхцветный кот Сципион и, громко мурлыча, ласково трётся о Тасину ногу...
КОНЕЦ