И вновь про Виши

Больнодум типа «ответил»мне. Сперва хотел ограничиться одной истерикой (в которой почему-то затронул – и весьма лживо – вопрос моего отношения… к исламу. Боже, причём тут это?). Но заподозрившие что-то неладное читатели настояли. Что ж, дабы не ударить лицом в грязь, пришлось Ромуальду поступиться великими гуманистическими принципами и брезгливо набросать ответ «ватнику от национал-социализма» (опять эти типичные для советской пропаганды обвинения всех и вся в нацизме, хотя в моей статье о Петэне я занимаю скорее профранцузскую, чем пронемецкую позицию). Список источников впечатляет: лента.сру, чьи-то ЖЖ (даже знаю чьи – советских патриотов), вездесущая Википедия. Это ты горбатишься, сверяя данные по толстым книжкам о французской истории. А Роман человек современный: забил в гугл нечто вроде «виши петэн холокост гомофобия», и разгромных аргументов хоть лопатой греби.

Как и можно было догадаться, ни один из тезисов, вкратце изложенных в конце моей статьи, Больнодум не опроверг. Зачем-то он ввёл свою «градацию» аргументов, причём пункты 1, 2, 4 и 5 можно свести в один, под названием «Гражданское противостояние во Франции в годы второй мировой». Ох, какие плохие эти вишисты (термин «вишисты» аналогичен термину «власовцы», «бандеровцы» и «белогвардейцы», т. е. это предвзятое и постороннее наименование), целый «партизанский отряд имени Сталина» немцам сдали (если точнее, то не немцам, а русским казакам, чей батальон оперировал против французских сталинцев)! Третий пункт более-менее проходной, хотя и там не всё так однозначно. Сперва стартовала акция по обмену французских пленных на французских рабочих, но т. к. никто из французов не пожелал вызволять соотечественников, да и пленные жили в сносных – особенно по сравнению с советскими пленными – условиях, то немцам пришлось применять принуждение. Да, популярности немцам это не прибавило, особенно после облав на французских крестьян, наиболее лояльной им прослойке населения. Но причём тут Петэн? Или лучше было, если бы эти рабочие обвешались взрывчаткой и ушли в коммунистическое подполье? «Приговор, вынесенный французами Петэну» не менее смешной перл в свете проводившихся социологических опросов и недавних высказываний Ле Пена (из-за чего на старика набросилась дочка: «Ишь, антикоммуниста, предателя идей 1789-го хвалить вздумал! Чего доброго, Кремль денег не даст!»).

Но окончательно убил возглас Ромуальда: «Для современного русского националиста - который просто априори должен быть демократом и противником любых форм тоталитаризма и диктатуры (иначе какой это на хер националист?) - подобные симпатии к авторитарным и тоталитарным режимам прошлого являются абсолютной аномалией и нонсенсом». Роман, дорогой, запомни раз навсегда и не позорься: де Голль (а не Де Голль – но это, к слову) был «антидемократом» и «авторитаристом». До войны даже с лекциями перед морассистами и «Огненными крестами» выступал. А «Свободная Франция» – это не авторитарная структура (для авторитаризма нужна хоть какая-то вертикаль; например, у Петэна был преемник-«дофин» Дарлан, а затем Лаваль), а «голимый» тоталитаризм. Нонсенс состоял в том, что кроме де Голля в «Свободной Франции» вообще не с кем было разговаривать, настолько всеобъемлюща была власть «коннетабля». Но об этом мы, кажется, говорили в прошлой статье.

Также непонятно откуда Больнодум вычленил некое «националистическое крыло французского Сопротивления». Нет, были среди резистеров и националисты, но Роман-то их не знает. Например, Поль Валлен из «Огненных крестов» и молодой рабочий-монархист (вот те на! Рабочий-монархист, да ещё молодой! Как такое возможно в демократической стране? Эх, не такой уж прогрессивной была Третья Республика!) Поль Коллет, выпустивший 5 пуль в Лаваля (и «гитлеровскими холуями» помилованный). Но разве это не «антидемократы» и «авторитаристы», уважать которых зазорно порядочному русскому национал-демократу?...

Да, имена Петэна и де Голля для исторической традиции французов не сопоставимы. Первый выиграл самую ужасную битву первой мировой (а может и всей истории), ставшую потом мерой всем остальным сражениям: Верден. Имя Петэна навеки останется в скрижалях истории, рядом с царём Леонидом, Евгением Савойским и Наполеоном, хотя Петэн превосходит Наполеона уже тем, что был человеком весьма скромным (хотя «аполита» из Маршала тоже не следует делать). Второй, то бишь де Голль, на бранной ниве «прославился» тем, что в 1940 г. потерял все танки своей танковой дивизии (впрочем, это не предел воинской доблести «свободных французов»; конкурент де Голля генерал Жиро в 1940-ом сдался в плен… немецкой походной кухне). Черчилль однажды подтрунил над де Голлем, предложив ему возглавить союзные войска в Северной Африке: «Роммель – танковый генерал, и вы танковый генерал. Не желаете помериться силами в Тунисе?» Де Голль не пожелал. Но дело не в военных способностях, а в заменимости де Голля. Англичане могли вывезти в Лондон Манделя, Блюма или Даладье, но так уж получилось (совершенно случайно!) что вывезли де Голля. Не будь де Голля, нашёлся бы Жиро или даже Дарлан (в Алжире «дофин» Петэна переметнулся на сторону американцев, чем вызвал жгучую ярость де Голля, не терпевшего конкурентов, особенно если этот конкурент – адмирал четвёртого в мире флота). А вот в 1916 особо выбирать не приходилось…

Промолчу о том, что на начальном этапе военной карьеры де Голлю протежировал… кто бы вы думали? Петэн. Своего сына де Голль назвал Филиппом в честь Маршала. Ему же посвящена книга «К профессиональной армии», с которой начался миф о де Голле – «великом военном теоретике, предсказавшем угрозу со стороны Германии» (на самом деле, ничего оригинального де Голль не предсказывал, и с Гудерианом его уж точно сравнивать нельзя).

Я не знаю, кто дал Петэну прозвище «Пютэн» (гораздо логичнее дать такое прозвище другому государственному деятелю), но априори не могу сказать об этих людях ничего хорошего. С большой долей уверенностью, могу предположить, что такую «шутку» могли выкинуть только коммунисты или какие-нибудь отмороженные анархисты. Если, по мнению Больнодума, такую оценку разделяет всё французское общество, то цензурного выражения, чтобы обозначить такое общество, не найдётся уже у меня.

Хотя с обществом у французов и вправду «нелады». И вовсе не обязательно тыкать мне в нос многотысячным ликующем Парижем при въезде туда де Голля. Ибо марширующий сквозь Триумфальную арку Вермахт встречали такие же восторженные толпы. А на похороны министра пропаганды Французского Государства, Филиппа Анрио, пришло – и это летом 1944 года! – 40 тысяч человек.

Подводя итоги, ещё раз констатируем, что Французское Государство («режим Виши») был идеалом для французских националистов. Если, конечно, под французскими националистами понимать французских националистов, а не шайки красных испанцев и венгерских евреев. Единственное, что им было неприятно – зависимость Петэна от немцев. Это действительно вносило ноту (да ещё какую!) трагичности в крестьянско-патриархальную идиллию Маршала. Но разве Петэн объявлял войну Германии, когда французы хотели мира? Демократы ввязались в драку, проиграли и бежали (либо самоустранились), Петэн всё это расхлёбывал.

И вообще Больнодум – дурак. Нет более благодатной почвы для апологии «третьей силы», как режим Петэна с его «двойной политикой» по отношению к немцам и многочисленными примерами перехода вишистов в стан Сопротивления (правда, под конец войны, что как бы «намекает», но всё же…) «Коллаборационистом», к слову, был даже… президент-социалист Франсуа Миттеран. Причём не каким-то «тайным агентом Сопротивления во вражеском лагере», а законопослушным чиновником Французского Государства по делам военнопленных (а до войны Миттеран состоял в ультраправых организациях и участвовал в ксенофобских митингах). Всё это – непаханое поле для исследования «третьей силы». Но для Больнодума «третья сила» – это не Петэн и Власов, а почему-то Рузвельт и Черчилль (такая же отъявленная сволочь, как и Джугашвили). А «партизанский отряд имени Сталина» ему милей и русских казаков, и французской националистической милиции (при этом человек имеет наглость выставлять себя антисталинистом и поборником либеральных ценностей).

Слабовато, Роман. Не тянете на серьёзную дискуссию. И научитесь, наконец, проигрывать. Ну, подумаешь, не находите чем возразить «ватнику от национал-социализма». Так признайте свою неправоту. Уверен, вы от этого ничего не потеряете, а только станете чуть-чуть ближе к великим гуманистическим ценностям. И чуточку добрее тоже станете.